Ева

– Я тоже должна пойти! – голос Арпине звучит очень решительно. – Я больше не могу ждать в сторонке, как делала всю свою жизнь.

– Решено, мы все до наступления темноты поедем в город. Но я все равно принесу тебе чай на травах.

Арпине печально улыбается.

Марат подходит и накидывает ей на плечи свой пиджак.

Лом взволнованно обнимает дерево. Стекла его очков запотели.

Бабушка возвращается с чашкой чая.

– Много лет назад Гербер решил, что я буду жить отдельно от девочек. Он говорил, что я плохая жена и больше не интересую его. Сначала он нас отделил друг от друга. Потом послал меня работать на завод. После этого я не видела ни его, ни девочек. Им сменили номера телефонов, мне не разрешали приближаться к особнякам Герберов. Я сходила с ума. После неудавшейся революции меня по его приказу отправили к прорицателю. А теперь хотят казнить моих девочек. Вот и вся история моей жизни.

Женщина снова прячет лицо в ладони и плачет. Бабушка обнимает ее. На этот раз из горла Арпине вырываются и крики, а с криками – красная пыль: семена бабушкиных невидимых роз вынимают боль из сердца Арпине.

– Все изменится, Арпине, ты только не отчаивайся.

– Я отвезу ее в город, – говорит Марат. – А вы с Ломом оставайтесь здесь, Бабуль. – Лом и Бабушка удивленно смотрят на него. – Лом присоединится к нам в городе, но чуть позже. Лом, ты нужен в лесу, чтобы защитить Бабушку.

– Хм, я сама себя смогу защитить, а заодно и Лома! – возмущается Бабушка.

– Мы двинемся прямо сейчас. Арпине, собирайся. Бабуль, ты же доверишь мне свою машину?

– Если с моей машиной что-то случится…

– Ты меня убьешь, – заканчивает фразу Марат. И широко улыбается.

Арпине обнимает Бабушку – долго и нежно.

– Никогда не забуду твоей заботы и доброты.

– До встречи! – Бабушка целует Арпине в лоб. – Марат, поцелуй от меня Еву и своих сестер.

Бабушкина машина делает несколько кругов на месте, а потом срывается и на бешеной скорости несется в глубь леса.

– Глянь-ка на него, специально гонит, чтобы поиздеваться надо мной! – Бабушка возмущенно подбоченивается.

Лом гогочет, как лошадь, и Бабушка испуганно оглядывается на него:

– Да что с тобой такое, Лом?

– Просто отвлекаю твое внимание от машины, Бабуль!

Бабушка закатывает глаза к небу, вращая почти белыми зрачками:

– Пойдем лучше, Лом, пойдем пить кофе. Что бы я без тебя делала…

Все ведущие в город дороги напичканы полицией и гиенами. Бабушкину машину останавливают для проверки. Расспрашивают Марата и Арпине, берут отпечатки их пальцев и сканируют через специальное устройство. Один из полицейских внимательно смотрит на Марата:

– Ты ведь из Парикмахеров? Чтоб неделю не высовывался из города! Вас это тоже касается, дамочка.

Слегка покосившийся трехэтажный дом Мэри окружен ухоженными садами, сливовыми деревьями. На верхнем этаже сразу несколько зарешеченных веранд. Все окна – узкие и длинные. Такое впечатление, словно дом собран из деталей разных домов. Но стоит присмотреться внимательнее, как становится очевидным, что на этой улице все дома странноватые. Изгородь собрана из прибитых друг к другу крест-накрест досок. Входная дверь напоминает крепостные ворота, а внутри все смахивает на заброшенный средневековый замок. С каменных стен свисают металлические светильники. Потрепанные временем массивные стулья, длинные столы, тяжелые пыльные шторы. Комнаты почти не отличаются друг от друга. На стене коридора висит герб Парикмахеров – раскрытые ножницы.

– Вот и наш дом, – говорит Марат Арпине, открывая огромную дверь. – Хотя все говорят, что это дом Мэри. Проходите, добро пожаловать.

Мэри сбегает по ступеням и крепко обнимает Марата.

– Мэри, ты стала еще меньше. Что тебя изменило? – Марат снова обнимает Мэри, оторвав ее от пола.

– Новый дух борьбы, – улыбается Мэри, и на ее щеках появляются ямочки.

– Да ты сияешь, сестренка!

– Я так рада, что ты и Мари присоединились к борьбе!

Зайдя в гостиную, Марат здоровается с Мари и Дэвом. Его пульс учащается от радости. Они долго беседуют, подробно обсуждая последние события. Мэри угощает всех горячим шоколадом и не отводит глаз от Марата. Марат рассказывает об Арпине, все слушают его с изумлением и состраданием, забрасывают женщину вопросами и говорят, что готовы помочь освободить ее дочерей. В коридоре за дверью стоит Ева. Она хочет войти в комнату, но вместо этого бесшумно спускается по лестнице и выходит на улицу.

Городской смог стал еще гуще. Фонари по краям дороги с трудом освещают сами себя. Объявлено чрезвычайное положение, но комендантский час действует после полуночи. Улицы практически безлюдны. У Евы есть час, чтобы побродить и собраться с мыслями. Она натягивает на голову капюшон зеленого плаща, чтобы прикрыть глаза.