Ева

– Внимание, внимание! Сегодня для нас трагический день. Верховный главнокомандующий убит. Сестры Гербер признаны виновными по статье ноль два двести пятьдесят и приговорены к высшей мере. Ужасное преступление, совершенное по отношению к собственному отцу, достойно строжайшего наказания. Через семь дней с сестер Гербер будет заживо содрана кожа, а сами они выставлены напоказ на площади. Чучела сестер-отцеубийц станут служить примером для всех незаконопослушных граждан. Начиная с этого момента городом управляю я. Все виновные без исключения будут наказаны. Скоро опубликуем имена других преступных групп или отдельных лиц, которые причастны к убийству Гербера. Они тоже будут приговорены к смерти по статье «Предательство». Никто не имеет права покидать город, пока все виновные не будут задержаны.

Экраны гаснут. Снова слышен колокольный звон.

– Скоро начнется охота, – говорит Мари и смотрит на Еву. – Что будем делать?

Ева стоит неподвижно и не сводит глаз с экрана.

Мэри закрывает дверь на балкон, задергивает шторы. Она предлагает всем собраться за столом и обсудить сложившуюся ситуацию. Глаза ее горят от воодушевления:

– Если мы начинаем войну, то нужно приготовиться.

Ева молчит. Смотрит на чашки на столе.

– Ева, скажи что-нибудь. – Мари обходит стол. – Ты замышляла войну, и вот время настало. Доза гораздо хуже Гербера. Он начнет в городе резню. Что нужно делать?

– Я должна подумать, – отвечает Ева и выходит из комнаты.

Остальные растерянно смотрят друг на друга.

Самая большая тюрьма в городе окружена огромными гиенами. На каждом из подвальных этажей есть десятки комнат-камер. В одной сидят закованные в цепи Анна, Ани и Астхик. Тусклый желтый свет из коридора падает на железные прутья решетки. Вонь по всему этажу. С верхних этажей сквозь потолок капает моча. В коридоре слышны звон ключей и щелканье. На пол коридора падает тень, и у решетки появляется полицейский вместе с Патриархом. Его Святейшество – один из ближайших друзей Герберов и главный духовный отец города. Его руки всегда трясутся. На голове – метка Герберов, с шеи на живот свисает большой золотой крест.

– Встаньте! – приказывает полицейский. – Перед вами Его Святейшество!

Девушки еле встают. Они не могут выпрямиться, потому что цепи на ногах соединены с железным обручем на шее.

– Посмотрите на меня, дети мои, – говорит Патриарх, скрестив руки на животе. – Вы совершили страшный грех. Через неделю вас замучают до смерти, и вы попадете в ад. В этот день я прочту для вас последнюю молитву. Вы семь дней будете без хлеба. Будете пить капающую с потолка воду и молиться за спасение своих душ. Гербер был великим лидером, героем, чье имя впишут в нашу историю. А вас станут вспоминать как предательниц и отцеубийц. У вас не будет могил даже в Детдоме, где похоронена городская шваль.

– А твой бог знает, что ты делал вместе с моим отцом и его друзьями? – цедит сквозь зубы Анна. – Знает, что ты купаешься в золоте и твоя машина даже не появляется в бедных кварталах? Знает, что ты гиенский сукин сын?

Полицейский стреляет Анне под ноги, потом открывает дверь и дубинкой бьет ее по спине. Девушка падает на солому.

– Я сама своими зубами вырву твой язык, обещаю, – говорит Анна и получает следующий удар.

Его Святейшество делает шаг назад.

– Перед казнью я попрошу, чтобы тебя оставили со мной на несколько часов. Ты же знаешь, я люблю мучить грешников. Знаешь ведь, что я особенно люблю. Знаешь, как я терпелив. Обещаю, не буду торопиться, буду наказывать каждый миллиметр твоего тела. – Патриарх хохочет, гладя свою седую бороду. – До встречи, девочки!

Они удаляются. Анна в ярости срывает одну из цепей. Ей угрожали разлукой с сестрами, если она применит силу. Ани и Астхик обнимают ее, гладят по мокрым волосам.

Бабушка и Арпине

Они уже знают, что творится в городе. Бабушка беспокойно ходит взад и вперед по двору.

– Началось, опять все начинается, – произносит она, глядя в небо.

Лом прислонился к дереву и мысленно считает Бабушкины шаги. Марат прикрыл лицо от солнца и жует какую-то травинку. Ошеломленная Арпине бледнеет, пятится и падает на землю. Бабушка и Лом поднимают ее, сажают на стул. Бабушка приносит воды.

– Что с тобой, Арпине? Плохо себя чувствуешь? Я тебе сейчас травяного чая принесу!

– Нет, подожди! – Арпине хватает Бабушку за руку. – Мои дочки… Мои дочки в тюрьме. Через неделю их казнят.

Глаза Бабушки расширяются от изумления. Лом приходит в замешательство. Марат вскидывает голову.

– Как?.. – лепечет Бабушка. – Ты жена Гербера?

– Да, я не хотела признаваться, чтобы вы не вышвырнули меня отсюда… – Арпине закрывает лицо руками и рыдает.

Бабушка обнимает ее.

– Простите, простите меня…

– Успокойся, Арпине. – Бабушка берет ее за плечи. – Мы освободим твоих дочек. Посмотри на меня, посмотри! Мы их освободим!

– Но они в самой ужасной тюрьме, откуда никто не может выйти.

– Послушай меня, Арпине, мы что-нибудь придумаем. – Бабушка утирает ей слезы. – Я свяжусь с Евой, Мэри, Дэвом, они вместе освободят девушек.