Ева

Итак, Гербера больше нет, но ему на смену пришел еще более ужасный тип, которого Ева видела несколько дней назад. Доза лишен эмоций. Он хладнокровно рассчитывает все и вся и готов идти до конца. Доза – символ жестокости. Его сила заключается не только в мечах-бумерангах. Он умеет преобразовываться, хотя никто не видел его преображенным. В городе не будет выборов. Это значит, что постоянно будут воспроизводиться новые и новые Герберы. Нищета и преследования никуда не денутся. За последние годы гиены стали неуправляемыми. Крупные гиены начали самостоятельно принимать решения, они вышли из-под контроля. Фабрика, на которой их содержат и разводят, находится за городом, на Севанской трассе. Ева думает, что нужно взорвать фабрику.

А сестры Гербер? Через неделю их казнят. Завтра начнутся аресты в квартале шшатинок. Нужно поспешить с началом войны. Только так можно всех спасти. Ева понимает, что у нее слишком маленький отряд – едва наберется человек сто. Мало, очень мало. Нужно поговорить с Шшати. У Евы появляется новый план.

Улица озаряется: рядом с Евой проезжает машина. В конце улицы машина останавливается и гасит фары. Ева замедляет шаги. Полиция? Девушка меняет маршрут, плутая по проходам между домами, выходит на другую улицу. Нужно возвращаться домой. Машина появляется снова и на этот раз тормозит рядом с ней. Ева тоже останавливается, но не оборачивается к преследователям.

Боковое стекло приспускается. Из машины раздается голос:

– Ева, садитесь, есть разговор.

Девушка поднимает взгляд. В машине темно и ничего не видно.

– Садитесь, Ева, времени нет. – В мягком и спокойном голосе чувствуется акцент.

Она заглядывает в окно: автомобиль пуст. Почти. В нем какие-то странные половинчатые люди. Над Евиными веками начинают светиться бирюзовые линии, и она ясно видит двух сидящих в машине людей. Ева открывает дверцу и садится.

– Знаете, как долго мы вас искали? – говорит сидящий за рулем высокий и полупрозрачный парень. Его голова еле умещается в машине. Второй сидит на заднем пассажирском сиденье рядом с Евой. Половина его лица прозрачна, вторая половина вообще невидима, даже своими бирюзовыми глазами девушка не может разглядеть его как следует.

– Мы братья-близнецы. Я Даво, за рулем Сероб. Нас называют братьями-лорийцами, – говорит полуневидимка, улыбаясь. – Такие братья и сестры есть во всех городах, тоже близнецы. В Берде, Алаверди, Степанаване, Горисе – словом, много где. Вот так попарно мы живем во всех городах и селах. И хотим присоединиться к твоему отряду.

– Ваша сила в способности исчезать? – спрашивает Ева.

Братья переглядываются. Сидящий за рулем Сероб оборачивается и смотрит Еве в глаза:

– Ты многое можешь видеть, верно? Значит, сама догадаешься.

Ева вглядывается пристальнее и покрывается мурашками. Она вспоминает холодную землю, в которой похоронены козлята.

– Вы мертвы?

– Да, но не бойся, мы обычные люди. Мы не окончательно умерли. Мы в процессе! – смеются парни. – И так как времени у нас мало, мы должны как можно быстрее решить вопрос власти кровопийц. А еще мы хотим понять, отчего исчезаем.

Ева грустно смотрит в сторону:

– Нас так мало – едва наберется сотня. И даже если нас будет двести – этого все равно очень мало.

– Ева, – говорит Даво, – ты не думай. Нужно действовать. К нам присоединятся парни и девушки из всех городов. В один только отряд лорийцев наберется больше двухсот человек. Мы будем ждать твоих приказаний. Большинство уже в городе, другие в пути. Так как дороги охраняются, наши пробираются лесами.

– Что нужно сделать, чтобы понять тайну вашего исчезновения? – спрашивает Ева.

– Все, у кого рождаются близнецы, живут в страхе, – отвечает Сероб. – Мы слышали, что разгадку знают жители одной из пещер. Но, сколько бы мы туда ни ходили, там никого не было. Словом, дорогая Ева, одна из наших сверхспособностей – способность исчезать. – Сероб снова смеется. – Все мы умеем драться. Нужно хорошенько врезать этим мерзавцам.

Ева улыбается, благодарит и обещает, что свяжется с ними в течение двух дней.

Возвращаться домой трудно. Трудно смотреть всем в глаза. Говорить со всеми. Еве хочется побыть одной. Она поднимается в свою комнату и запирает дверь.

– Не хочет с нами говорить, – замечает Марат, глядя на закрывающуюся дверь в конце коридора.

– Оставьте ее в покое. Она готовится к войне, – откликается Мэри и предлагает гостям подумать о тактике предстоящей войны.

– Утром расскажем Еве о наших планах, – соглашается Марат.

Три встречи

Ева садится на стул у окна. Она сердится на себя за растерянность, за спутанность мыслей, за чувство, что стоит на краю пропасти.

– Неужели мне страшно? – спрашивает она себя. – На первой войне не было ни страха, ни сомнений, а теперь я словно маленький ребенок, потерявший все навыки ведения боя и готовый спрятаться под кроватью и остаться там навсегда.