Эва, дочь трактирщика

Девушка выглядела потерянной и осунувшейся; эта ночь и для нее стала переломной во многих смыслах. Лив бросила свою почти взрослую и почти веселую жизнь, когда поняла, что никогда ей не удастся крутить всеми этим богатыми парнями – это они будут ей крутить. Просто потому, что по одному только факту рождения считают себя выше ее. И потому, что закон всегда будешь защищать в первую очередь каэра.

А еще Лив не смогла уничтожить в себе ту девчонку, которая всегда стояла горой за свою семью, и когда при всех Альберт сказал, что приструнит Лэндвиков, все в ней всколыхнулось, запротестовало, заболело… Она ушла в один момент, прямо тогда, на улице, когда Альберт завил о своих планах. Шаталась потом по улицам, сидела в какой-то таверне, проедая единственный серебряный ренк в кармане.

Ей было стыдно, тошно, страшно возвращаться домой.

И все же Лив вернулась, чтобы, по крайней мере, предложить хоть какую-то помощь. Гриди, открыв дочери дверь, не стала ее прогонять и даже укорить не смогла. Просто спросила устало:

— Ты домой?

— Да… — выдавила Лив.

И все на этом. Обе женщины были настолько вымотаны, что заснули тут же, как улеглись спать. А там и утро наступило, и пришла Ева – то есть Еву принесли. Сцена была неловкой: Вайд и Хеллгус почувствовали себя лишними, заметив, как наросло напряжение, а Ева и Лив молча смотрели друг на друга.

— Заходим, мальчики, заходим, — скомандовала Гриди, к которой вместе с возвращением дочерей и уверенность вернулась. — Как раз чай подоспел – горький, из Атрии, который вмиг бодрит.

Вайд уверенно зашел дальше, а Хеллгус остался на пороге, стал говорить о том, что ему нужно домой, но тут Ева, желающая получить объяснения, запротестовала и буквально приказала ему остаться. И атриец остался – как не уважить даму?

За столом Вайд успокоил Лэндвиков, сказав, что им с Хеллгусом удалось договориться с префектом, и тот отменил наказание для Брокка и Симона. Как только закончат с бумажной волокитой, их освободят.

— Как вы это сделали? — спросила Ева.

— Взятка, что же еще, — ответил невозмутимо Вайд.

— Что же вы такое ему дали, что он отменил наказание? Префект ведь человек влиятельный, богатый, — удивилась Гриди.

— Кое-что из Атрии. Господин Шедд-Ахтар предложил нечто… особенное.

— Ах, господин Шедд-Ахтар, что бы мы без вас делали! — тут же восхитилась Гриди. — Как мы можем вас отблагодарить?

Хеллгус взглянул на Еву. Ее мать понимающе вздохнула, Вайд сжал губы, Ева срочно хлебнула кофе. Лив, которая тоже пришла со всеми на кухню, чтобы узнать, что с отцом и братом, произнесла:

— Я не хотела этого всего.

— Знаю я, чего ты хотела, — быстро сказала Гриди. — И обсуждать тут нечего. Ты дома, это главное. Вот когда все-все будут дома, я наконец-то выдохну… Когда же мы заживем спокойно? — проговорила женщина грустно.

— Скоро, — заверил Хеллгус, который немало сделал для Лэндвиков. — У вас всех все будет хорошо, госпожа Гриди. Если будете осторожнее впредь.

— Да уж, особенно Симон, — проворчала Ева. — И отец. Одному руками махать захотелось, другому болтать... — девушка взглянула и на Лив, но промолчала: потом разберутся с сестрой, пока главное домой вернуть родных.

— Эва, а ты что в храме делала? — спросила мать. — Да еще и ничего мне не сказала.

— Ходила помолиться богине Мире. Сразу после Магистрата.

— Всю ночь молилась? А почему вернулась в одной рубашке?

— Тетя Гри, — Вайд включил обаяние и улыбнулся, — вы же знаете, Эва с себя последнее снимет ради других. Одежду она оставила храму, а сама так вышла. Говорит, у меня много платьев, я и так могу идти.

— И все равно странно это!

Странно было не только это. За одним столом собралось сразу столько не похожих друг на друга людей, словно их свела в это время некая сила. Собственно, так оно и было. Хеллгус так стремился очаровать Эву, так много старался для этого, что ненароком ускорил развитие событий.

Но при всей власти своих чар так и не смог получить Эву. Она сидела рядом с ним, уставшая и бледная, с опухшими веками, но все равно удивительно красивая, и Хеллгус со всей беспощадной пронзительностью понимал, что она никогда не будет ему принадлежать. Он мог бы понять это и раньше, но чары застили ему глаза, да и капитана Тмерри он не считал соперником, лишь досадной помехой. И вот оно как повернулось…

— Спасибо за чай, — сказал атриец и поднялся из-за стола, — но мне правда пора.

— Господин Хеллгус, — поднялась и Гриди, — словами не передать, как я вам благодарна… сколько хорошего вы сделали для нашей семьи…

Спорить аптекарь не стал и грустно усмехнулся. Заметив, как он поглядывает на Еву, мать повела Лив на второй этаж. Оставшись с мужчинами наедине, Ева спросила:

— Что же вы дали Эркингу? Какую-то диковинку?

— О да, — протянул Вайд. — Настоящую диковинку.

— А подробнее можно?

— Это мужские дела, — сказал Хеллгус.

— Все решено – а это главное, — поддержал его Вайд. — Даже негодяйка Лив вернулась.