Эва, дочь трактирщика

Каэр Брейд Эркинг, префект Магистрата по Портовому района города Сколля и будущий граф Эркинг, проснулся, когда его позвали по имени, и вздрогнул всем телом, когда различил в темноте двоих мужчин. А вот его молодая жена, пристроившаяся рядом, так и не проснулась – потому что Хеллгус этого не хотел.

Эркинг возмущенно открыл рот… и потерял власть над собой же. Его тело приняло более правильное, почти недвижимое положение в кровати, а с лица стерлись выражения.

— Ты натравил кошек на Эву Лэндвик, — начал свой особый допрос Хеллгус. — Зачем ты это сделал?

— Мне это показалось забавным.

— Из забавы хотел убить девушку?

— Нет, — сонным слабым голосом ответил Эркинг, — я был уверен, что новая кошка подчинится и отпустит ее сразу. Но он не отпустила и стала рвать. И другая тоже. Я очень испугался.

Хеллгус скривил рот. Испугался он! А как испугалась Эва? Наверное, то событие и стало моментом, когда девушка изменилась, и ей открылась сила. Страх и кровь – это весьма подходящие условия для рождения той, кого жрицы в храме сегодня назвали «ведьмой». Но Эва не ведьма. Это не то слово. Она… особенная. Подходящая Хеллгусу. Мысли об Эве прервал Вайд, спросив:

— Ты можешь внушить Эркингу что угодно?

— Что угодно. У тебя есть идеи, как наказать этого червяка?

Вайд сжал руки в кулаки. Сколько слез Эва пролила из-за «забавы» Эркинга? Сколько крови? А сколько выплакали ее родители? Еще утром, когда они были на приеме у префекта, Вайд хотел дать волю злости… И вот она – возможность.

Пусть он испытает ту же боль, которую испытала Эва: чтобы рвалась кожа, текла кровь, чтобы остались ужасные шрамы. Чтобы все говорили, что он теперь попорченный, негодный… У Вайда, по долгу службы обязанного разбираться в премудростях законов, возникла идея.

— Скоро в Сколль приедет король со свитой, — промолвил он. — Он не терпит вольнодумцев, особенно наглых и дерзких, и на первый раз за крамолу наказывает плетьми – даже каэров. Особенно каэров.

— Скоро в Сколль приедет король, — повторил Хеллгус, внушая Эркингу, — и вольнодумцев он не терпит, старый дурак. Еще бы, ведь он из Риндешельдов, а эти всегда отличались узколобием. Пора сменить династию, пока Ренс еще не пропал окончательно. Да, Брейд Эркинг?

— Да, — кивнул зачарованный.

— Не забудь рассказать это при случае придворным, с которыми будешь веселиться осенью. Они поймут. Они знают, насколько бестолков нынешний король. А пока займись работой. Для начала отмени наказание для Лэндвиков и пригрози Альберту Нэссу, чтобы больше не смел клеветать на добропорядочных Лэндвиков. Ты все понял?

— Да.

Хеллгус начал ощущать, как его оставляют силы, и повернулся к Вайду.

— Пора уходить. Сейчас же.

Вайд, опять же, спорить не стал и ни о чем спрашивать тоже. Когда они были уже довольно далеко от дома каэра Брейда Эркинга, Хеллгус сам завел разговор о том, что было сегодня:

— Что же ты не спрашиваешь ни о чем?

— Уже можно? — устало съязвил Вайд.

— Можно, — так же устало ответил Хеллгус, вытирая пот со лба.

— А смысл-то есть спрашивать? Если ты такое можешь, то любой человек – твой раб.

— Не любой, но большинство. Люди разные – кто-то более податлив, кто-то менее. Поэтому ты и пригодился мне: если бы Эркинг или жрицы оказались вне моей власти, ты бы меня прикрыл.

— Значит, ты колдун? — спросил Вайд.

— Вы, ренцы, использую вульгарные слова: «ведьма», «колдун». Я знающий. Обученный. Осторожный. Выверенный. Уважающий жизнь и природу. Власть и богатство мне не интересны, я стремлюсь познать суть вещей, суть жизни, смерти, исцеления. Ты, наверное, вообразил, что я чарую каждый день? Что чары помогли мне стать богатым? Это не так. Сила отнимает у меня больше, чем дает, и использую я ее редко, только по особой необходимости.

— Ты подчинял Эву?

— Не подчинял, а очаровывал.

Вайд остановился, и Хеллгус тоже. Недолго они побыли союзниками…

— Очаровывал, — повторил Хеллгус, глядя на стражника, который, несмотря на полное и категорическое отсутствие магических способностей представлял для него опасность. — Так же, как ты пытался очаровать ее.

— Я был честен! А ты…

— И я был честен. Мои чары ее не принуждали, а соблазняли; я давал ей себя почувствовать. Если она выберет меня, то это будет честно.

— Нет, не будет, — процедил Вайд. — Что тебе нужно от Эвы?

— Мне ничего от нее не нужно. Мне нужна сама Эва.

— Что же ты тогда не принудил Брокка заставить ее выйти за тебя замуж? И почему не избавился от меня?