Ева и её братья

Совещание было посвящено как раз координации действий этих трёх отделов на территории Ливана. Неприятности свалились не только на голову Моше. Нечем похвастаться было и его коллегам. «Катюши», из которых боевики били ракетами по всему Северу Израиля, оказались «неожиданно» мобильны и недостижимы для авиации. Откуда они взялись в таких количествах у «Хезболлы», оставалось совершенно неясным. То есть понятно было, что из Ирана через Сирию. Но когда? Как спецслужбы могли это проморгать? Разведка также имела слабое представление о разветвлённой системе подземных ходов и укреплённых бункеров, которыми была изрыта вся приграничная с Израилем территория Ливана. Вербовка осведомителей в рядах «Хезболлы» по сути провалилась, в результате боевики возникали буквально из-под земли, нанося огромный урон приграничным территориям Израиля, и безнаказанно скрывались. Кроме того, количество полётов беспилотников на небольших высотах с двухтысячного года было сокращено в несколько раз.

И самое главное – война близилась к завершению, планировалось со дня на день объявить режим прекращения огня и ввести миротворцев ООН, но ни одна из поставленных целей не достигнута, а это значит, что «Хезболла» сохранила боеспособность и может снова напасть в любой заранее не заданный момент. Наземная операция начата слишком поздно, и теперь есть риск не успеть всё зачистить до начала перемирия. И всю ответственность за это генштаб хочет свалить на спецслужбы.

Даниэль сидел невозмутимый, ни один мускул не выдавал его эмоций, но зато их выдавал цвет лица. Начальник был очень, очень бледен.

Все присутствующие были патриотами Израиля. Израиль и адреналин составляли, собственно, смысл их жизни. Но Даниэль вошёл в самый крутой вираж своей карьеры. Глава Моссада собирался в отставку по состоянию здоровья. Премьер будет назначать нового главу. Даниэль – главный претендент. Был до событий «Достойного возмездия».

Обстановка в комнате накалялась. Моше ждал своей очереди и думал: как могло случиться, что цель оказалась не поражена, и как этого не заметили лётчики? Может быть, пыль?

В этот момент в дверь постучали.

– Я же сказал, чтобы нас не беспокоили, – рявкнул Даниэль на секретаршу.

– Срочные и очень важные новости. Я обязана вам доложить немедленно и конфиденциально.

Даниэль встал и вышел из переговорной.

Он вернулся через 5 минут с изменившимся лицом.

– Моше, я должен тебе кое-что сообщить. Давай пройдём в мой кабинет.

Даниэль выгнал секретаршу, предложил Моше присесть и начал:

– Я знаю, что сейчас нарушаю установленный порядок и тебе лично это сообщат чёрные вестники вместе с психологом. – Даниэль хотел набрать воздуха, но получился горестный вздох. – Твой сын погиб, пал как герой. В ходе продвижения наших частей в районе пересохшего русла реки Салук танковый батальон 401-й бронетанковой бригады, в котором служил твой Исаак, попал в «огневой мешок» расчётов «Хезболлы» и потерял одиннадцать танков «Меркава-4» в одном бою. Вместе с командиром танкового батальона погибли восемь военнослужащих. Среди них и твой мальчик. Мне очень жаль. – Даниэль на мгновение запнулся, не зная, что́ добавить. – Ты можешь взять три дня выходных.

– Этого не может быть. Это ошибка, – тихо проговорил Моше. – Там такой бардак. Тело идентифицировано?

– Нет, – ответил Даниэль. – Там нечего идентифицировать. Все, кто был в танке, превратились в уголь. Кумулятивный заряд.

– Я поеду туда.

– Не стоит. Останки привезут в Тель-Авив.

– Я поеду туда!!!

Выйдя из кабинета, Моше бросился звонить своему бывшему однополчанину Рону Кричевски, командиру бронетанкового дивизиона, где служил Исаак. Для Исаака не последнюю роль в выборе рода войск сыграл совет Моше, который начинал танкистом. Но мобильный Рона был стабильно недоступен.

Моше прекрасно понимал, что прорваться в Ливан будет сложно, почти невозможно. Во-первых, война, а во-вторых, Израильская армия никогда не допускает родителей на место гибели их детей. Были печальные прецеденты, когда мать пыталась покончить с собой именно в том месте, где погиб её ребёнок. Есть специальная похоронная служба ЦАХАЛ: два офицера вместе с психологом приходят к родителям и сообщают о гибели их сына или дочери. И потом, как можно скорее, желательно до захода солнца, происходят похороны. Душа не может успокоиться, пока тело не предано земле.

Но сын – это всё, что у оставалось у Моше. Его жена умерла от рака пять лет назад. У них был только один ребёнок.

Моше казалось, что шанс есть. Пока нет жетона – всегда остаётся надежда. Он боялся даже думать о том, что его мальчика больше нет.

Он попросил Давида срочно сделать документы для беспрепятственного пересечения границы. На это ушло полтора часа. И плевать, что за это его могут уволить! Всё равно!

Моше не находил себе места. Когда документы были готовы, он выскочил из здания, прыгнул в машину и погнал на север.