Ева уходит на север (СИ)

— Я не уверена, что смогу объяснить тебе тонкости, но появляемся мы в результате того, что на вашей планете называется клонированием. Давным-давно были отобраны лучшие из образцов нашей расы. То, что ты видишь перед собой, было Евой и до меня, и будет после моей смерти. Но это не значит, что у нас нет привязанностей. Мы общаемся. Мы дорожим друг другом. И это не то, что показывают в твоих сериалах, Марк. Мне кажется, что всё гораздо глубже.

— Ты чувствовала когда-нибудь подобное?

— Это личный вопрос. И я не буду на него отвечать. Иногда ты становишься невыносимым, — пятки Евы предупреждающе ударили в пол.

— Хорошо. Но ты хотя бы придешь, чтобы проводить меня? Частенько ты отсутствуешь слишком долго.

— Я приду удостовериться, что ты унес свою задницу с этой планеты, — улыбнулась Ева, поправив волосы. — Это юмор.

И никаких намеков на симпатию. Наверное, тот поцелуй… скорее всего, так подействовали обезболивающие таблетки из аптечки. Видимо, мне это всё лишь приснилось.

СОЛ 386. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ

Я не спал всю ночь, с отвращением вспоминая паломничество за «Патфайндером». Думал, что по прошествии такого внушительного промежутка времени смогу пожить в марсоходе ещё пару-тройку месяцев, но нет. Каждый визит к нему сопровождался отвратительными воспоминаниями и материальными рвотными позывами. Я никак не мог забыть неповторимого флёра общественного сортира, преследовавшего меня во времена первого путешествия.

Но некоторые проблемы я решу изначально: у меня больше нет необходимости запасать собственное дерьмо (это, поверьте, большой повод для радости), физиологические жидкости тут же отправятся в регенератор воды или за борт. Так что от запахов комнаты университетской общаги я буду избавлен. Частично. Конечно, мне придётся забыть о помывочных процедурах на какое-то время. С другой стороны признаюсь: больше всего меня пугала даже не вонь, а необходимость находиться в столь ограниченном пространстве, при мыслях о котором у меня реактивно начинало сводить судорогой руки и ноги и всё тело превращалось в сплошной, орущий в голос радикулит.

Я размышлял долго. И решение пришло неожиданно. Точнее я едва не сломал себе шею, споткнувшись об него в жилом модуле! Эврика! И как я мог забыть? Аварийная палатка! Я перенёс её в жилой модуль, когда погибла плантация, и благополучно забыл о ней, используя на ремонтные нужды детали от первой.

Отлично! Если я модернизирую её, то смогу сделать такую спальню, где будет возможно не только прилечь, но худо-бедно размяться. Находка вернула отличное настроение, и я с особым рвением взялся за работу.

Ева помогала мне и здесь. Тут уж женщина в ней проснулась и заговорила в полную силу. Активно участвуя в кройке и клейке, она улыбалась, пачкая пальцы в смоле, шутила (кстати, не смешно) над моим внешним видом.

Испытания новой спальни Марка Уотни были назначены на утро. Ева отказалась от кровати Йоханссен и отбыла в свои владения. Но едва рассвело, она пробралась в модуль.

— Ужасная соня, — пропела она у меня над ухом и, кстати, раньше так всегда делал я. Поспать сладко Ева необыкновенно любила.

Я перекатился на живот:

— Привет, Ева. Ты не здороваешься ни-ког-да.

— Здравствуй, Марк. Мне не терпится надуть палатку.

— Хорошо, — пожал плечами я. — Только если ты не против, я бы предпочёл горячий душ. Спина побаливает.

Вообще-то я намекал на массаж (глупо, правда?), но Ева отодвинулась в сторону и улыбнулась.

— Давай скорее.

Признаюсь, рисковать мне не хотелось. С тех пор, как забрезжила призрачная надежда всё-таки вернуться на Землю-матушку, я немного сильнее начал цепляться за собственную жизнь, а потому испытания проводил в скафандре, вооружившись датчиками давления и состава воздуха.

Ева стояла рядом:

— Марк, ты будешь снимать свой шлем?

— Давай подождём ещё пару минут.

…

Время, не разбавленное диалогами, текло очень медленно. Секунды ощущались толчками сердца в ушах. Я смотрел на Еву, силуэтом резко контрастировавшую с белым облаком окружившей её брезентовой палатки, и…

На этот раз первый шаг сделала она. Неловко стащенный с головы шлем Льюис глухо шлёпнулся к её ногам. Чёрный водопад блестящих волос рассыпался по плечам.

Я уже говорил, что скафандр для ВКД — не лучший костюм для свиданий, но мне было совершенно наплевать, когда Ева стащила мой собственный шлем.

Её губы остановились в дюйме от моих, и я откровенно любовался двумя вздрагивающими розовыми их лепестками на смуглом бархате кожи. Руки Евы легко взметнулись к моему лицу, и я приготовился к вовсе не нежным прикосновениям, но представьте теперь моё удивление, что она умела быть деликатнее шёлка и легче воздуха, когда сама того хотела. Наверное, я ожидал чего-то большего, как путник блуждавший годами в пустыне в поисках оазиса с живительной влагой. Один глоток — лёгкое касание губ и тихий всхлип — вот вся моя награда за всё время ожидания. Но торжественно клянусь: о большем я не смел и мечтать.

— Что с тобой, Ева?