Эван Картье. В погоне за золотым сечением

Эдж поставил меня перед выбором. Теперь я – хозяин судьбы. Как я решу, так и будет с реликвией. В одном я ни капли не сомневался: родители приложили много усилий, чтобы помешать Легиону и его коварным планам. Я поступаю так ради них, ради всех невинных жертв. Я повернулся к черной пропасти. Эдж подошел и встал рядом. Это лучшее, что я мог сделать: я протянул руку над бездной и бросил реликвию в пустоту.

– Твои родители гордились бы тобой, – прошептал хакер.

Я улыбнулся. Да, они бы гордились моим решением. Теперь я понял, почему отец стал охотником за артефактами. Понял, какая сила двигала им – жажда знаний и справедливости. Отец стремился создать лучший из миров и прилагал все усилия, подключил все свои связи, чтобы творить добро вокруг себя. Он хотел восстановить историю, чтобы изучить ошибки человечества. Откуда нам знать, кто мы такие на самом деле, если ничего не известно о наших корнях?

Приглушенные голоса вернули меня к реальности. Мы с Эджем со всех ног понеслись к выходу. Сзади рушились своды пещеры, трещины в земле становились все шире. Едва мы выскочили к солнечному свету, как раздался оглушительный грохот – и пещеру полностью завалило камнями.

– Ну наконец-то! – протянул мелодичный голосок.

Я поднял голову и понял, что мы очутились у самого кратера Везувия. Вокруг суетились Лея, Луиза, Амброзия и какие-то вооруженные люди. Эцио протянул мне руку, чтобы я мог встать.

– Эван! – закричала Луиза, бросаясь ко мне.

Я крепко прижал ее к себе. Никогда в жизни я не был так рад ее видеть – мою лучшую подругу.

– Как вы нас нашли? – спросил хакер у Эцио.

– Скажем так: масоны много знают, – ответил итальянец, очаровательно улыбнувшись. – После вашего исчезновения мы поставили всех на уши, чтобы найти Гротте дель Инферно и все возможные входы и выходы. Затем мы оцепили периметр.

Довольный таким объяснением, Эдж кивнул. Если они знали, где находятся пещеры, почему не вмешались раньше? Почему сами не отправились на поиски реликвии? Слишком много деталей не состыковывалось в этой истории. Эцио явно что-то скрывал. Может, он был в курсе всего? Или эти масоны защищают реликвию? А что, если они вообще надеялись, что мы не выберемся живыми из пещеры? Сотни вопросов роились в моей голове.

– Вы нашли ее, не так ли? Реликвию золотого сечения? – спросил Эцио.

Мы с Эджем и Луизой переглянулись.

– Ее просто никогда не было в природе, – заявил хакер, пожав плечами. – Обычная легенда. Кларенс был так одержим этой выдумкой, что совсем забыл о реальности. Здесь ничего нет. Только руины.

– Ну, раз ты так говоришь, ладно, – согласился Эцио, загадочно улыбнувшись. – Идем же, пора возвращаться.

Никто и никогда не узнает, что артефакт существовал на самом деле. Теперь он навсегда сгинул в недрах вулкана. Буквально в самом центре Земли. Так будет лучше. Не все секреты человечества должны быть разгаданы. Есть тайны, которые ради общего блага должны оставаться тайнами.

Эпилог. 110000110000110000110000110000

Четыре месяца спустя

– Здравствуй, матушка, – поздоровался Мишель Эрмани, входя в гостиную.

Услышав его голос, Анжелина вздрогнула. Она знала, зачем он здесь. Хотя в глубине души и надеялась до последнего, что придет кто-нибудь другой. Не он. Не ее родной сын. Как он превратился в такого бездушного, бессердечного монстра? В этом была и ее вина. Видимо, недостаточно любила его после смерти мужа. Но Анжелина ошибалась: Мишель стал таким исключительно по собственной воле. Он сам выбрал путь жестокости и не испытывал ни малейших угрызений совести. И теперь это подлое существо пришло убить собственную мать. Мишель уже не в силах был выбраться из того демонического болота, в котором погряз по уши.

– Мишель, – прошептала Анжелина, гордо подняв голову.

Он не должен понять, что ей страшно. Он не должен ликовать, слушая ее мольбы о пощаде. Да ведь мольбы ничего и не изменят. Легион решил избавиться от нее. Никто не придет на помощь. И пусть – она воспринимала смерть как освобождение, наконец-то избавится от Легиона ока Гора и его мертвой хватки.

– Не думала, что пришлют тебя, – призналась она, глядя ему прямо в лицо.

– Я сам вызвался, – ответил сын. – Хотел взглянуть в глаза своей матери-предательнице.