Евангелие от Джексона

«Знаю я ваш интерес, наслышан про вагонных игроков, начинающих с рублика. И что за коньячок там у вас, еще не известно — выпьешь рюмку и проснешься без штанов на глухом полустанке. Нет, ребята, резвитесь, играйте без меня: я везу целое состояние и рисковать сегодня у меня нет никакой нужды и охоты…»

И он вежливо отказался.

— Ну, как знаешь, — сказал один. — Пойду поищу третьего.

Вскоре третий нашелся, и они договорились играть по таксе три рубля партия. Лодин наблюдал за происходившим со стороны. После первых партий он понял, что эти двое мужички не простые и вагонные турниры, видимо, не их хобби, но работа. После пяти-шести партий, кажется, об этом начал догадываться и приглашенный ими партнер. Он умеренно злился, но не уходил — решив, вероятно, выиграть хоть одну партию, так, для престижа, но взаимодействие тандема карточных специалистов было настолько отточено, что у бедняги ничего не получалось. Но вот, наконец, в очередной партии все складывалось для него вроде удачно. У всех осталось по четыре карты, но вечно проигрывающий на сей раз довольно улыбался. Лодин со стороны следил за ходом игры и видел, что у мужика осталось четыре туза, а все остальные козыри уже вышли. Правда, ход был не его и не под него. «Но это ничего уже не меняет, — думал Лодин. — Даже не представляю, как здесь можно проиграть». На стол полетела девятка пик и тут же была бита десяткой, туда же полетела десятка червей и в один момент была покрыта валетом. Лодин не успел даже глазом моргнуть, как был подкинут валет червей, который без долгих раздумий получил между рог дамой. В заключение владелец четырех тузов уныло созерцал, как пиковую даму браво побил король той же масти. Игра закончилась, его тузы не пригодились.

— Браво, французы! — прокомментировал он происшедшее репликой Багратиона и королевским жестом бросил на стол прощальную трешку. — Спасибо за науку, — и вышел из купе.

Больше ничего интересного не предвиделось, и Лодин, раздевшись, взобрался на свою верхнюю полку. Сон пришел к нему быстро и он проспал почти до самой Москвы.

Столица встретила его хмурым небом. Дождя не было, но и удушающей жары тоже. Лодин сдал чемодан в камеру хранения на вокзале, оставив с собой спортивную сумку. На Рижском рынке купил красивый букет цветов.

«Ну что ж, теперь и можно нанести визит будущим родственникам», — подумал он.

Знакомую уже дверь открыл статный вальяжный мужчина с седой гривой густых волнистых волос. Породистый экземпляр — широкие плечи, крупный нос, уверенный взгляд умных светлых глаз. Отец Альбины, Борис Валерианович.

— Альбина! К тебе молодой человек при полном параде.

В его тоне сквозила ирония, и это больно полоснуло самолюбие Лодина. Появилась Альбина. Ее домашний неторжественный вид слегка разочаровал Николая. Она производила впечатление человека, у которого от боли раскалывается голова и он никого не хочет видеть.

— Какие прекрасные белые розы, — скучно улыбнулась она. — Интересно, по какому случаю?

— Просто я считаю, что невестам принято дарить именно белые розы, — ответил Лодин, протягивая ей букет.

Отец с дочерью остолбенели от неожиданности. Удивленно-испуганный взгляд Альбины словно говорил: «Что ты несешь, мы так не договаривались!»

Первым оправился Борис Валерианович:

— Чего это мы в прихожей, проходите в комнату.

Им навстречу вышла мать Альбины, невысокая, аккуратная женщина с добрым спокойным лицом. Альбина представила Николая и маму друг другу.

— Мать, организуй чайку, к нашей дочери свататься пришли, — сказал Борис Валерианович. В его голосе по-прежнему звучала скрытая издевка.

— Не много ли на себя берете, молодой человек? — успела шепнуть ему на ухо Альбина, когда они входили в залу.

— В самый раз, — также шепотом ответил Николай.

Когда все расселись за стол, он голосом, которому пытался придать максимальную значимость и весомость, произнес:

— Разговор будет недолгий, но серьезный. Я хотел бы поговорить, Альбина, с твоими родителями в твоем присутствии.

Во взгляде матери скользнуло что-то наподобие испуга, на лице отца запечатлелось недоумение с примесью жгучего любопытства, Альбина была сама растерянность.

— Мы вас слушаем, — сухо и официально проговорил Борис Валерианович.

— Итак, я надеюсь, вы поняли, что я пришел просить руки вашей дочери, — сказал Лодин, выдержав небольшую паузу. — Я не займу много вашего драгоценного времени. Мне нужно всего десять минут, чтобы объяснить одну вещь — у вас практически нет другого выхода, как назвать меня своим сыном, приняв мое предложение.

Недоумение Бориса Валериановича резко усугубилось, а родительница Альбины многозначительно посмотрела на дочь. Та, в свою очередь, порывисто вскочила с кресла, хотела что-то сказать, но, подавив желание, осталась стоять с надутыми губками и сердитыми глазами. Потом все же выдавила:

— Приличные люди, прежде чем идти просить руки у родителей, по крайней мере заручаются согласием невесты. И потом: поклонников у меня много — вы не подумали, что у меня могут быть совсем другие планы?