Евангелие от Иуды Искариота (СИ)

В нем жить, увы, с одною лишь любовью

Нельзя никак. Лишь ненависть повсюду.

Пройдут года, века, тысячелетья

(Пока подобное нам нелегко представить!),

Настанут дни, когда не сила плетью

Народами и миром будет править,

А разум, сердце - полно и всецело,

Возможно сердце даже в большей мере,

Поскольку часто в разума манере

Зло совершать. Для общей пользы дела.

И это, друг мой, будет Божьим царством,

Здесь, на земле, не на далеком небе.

И ты не думай, что пустую небыль

Доверчивой я обещаю нашей пастве.

Я в том уверен! Так и будет! Только

Когда? Я сам наверняка не знаю.

И все ж, не сомневаясь в том нисколько,

Я капли первые и скромные роняю

В ручей идеи чистой, светлой этой.

Пусть тот ручей пока что худосочен,

Но, верю, станет он на радость света

Рекой большой и полноводной очень.

Ты также, друг мой, думаешь, наверно,

Что я не скромен и самонадеян

И ослеплен к тому ж еще безмерно              

Своей навязчивой и вычурной идеей?

Поверь мне, нет. Из всех путей возможных

Я выбрал самый наивероятный,

Возможно, не из самых осторожных,

А для меня совсем не из приятных:

Я знаю, что, вещая людям эти

Любви и совести исполненные речи,

Я попадусь в расставленные сети, -

Нелегкий жребий ляжет мне на плечи.

Как и к тебе являлся мне когда-то

С небес чудесных ангел-благовестник,

Господний глас и на земле наместник.

Он дал мне знания великие в награду

За то, что в будущем я непременно буду

Казнен жестоко в искупленье люду".

Глава 8

            Глава 8

"Как ты, Иуда, не имел возможность

Я получить себе образованье.

Семья моя едва на пропитанье

Могла подзаработать. Вот в чем сложность.

Не мог я путешествовать по странам

Как близким к нам, так более далеким.

Все это было нам не по карману,

Ведь зуб неймет того, что видит око.

Давила бедность - тяжкая хвороба

И ко всему желанному преграда.

В моей семье - еще четыре брата

И три сестры... Какая там учеба!

Я даже не мечтал о том, что буду

Когда-то постигать ученья Будды,

Конфуция, Фалеса и Солона,

Сократа, Заратустры и Платона...

Не удивлюсь, Иуда, если скажешь,

Что ты о ком-то и не слышал даже.

Когда б мне не помог посланник Божий,

О них бы сам я не услышал тоже.

Мне было тридцать пять, когда впервые

Ко мне явился ангел лучезарный

И изменил устои корневые  

Тоскливой жизни, мутной и бездарной.

Той жизни, что обмежила сознанье,

Подобно как обзор сужают шоры.

А ангел предо мною вскрыл просторы,

Глубины человеческого знанья.

Я плотник и сын плотника. Что мог я

Узнать о мире нашем многогранном,

Исполненном пустых надежд, тревог и

При этом и трагичном и желанном?

Он восемь лет мне по ночам являлся,

Тот ангел благодатный, обучая

Меня премудростям различным. Я старался

И с нетерпением заката дожидался,

Восторженно учителя встречая.

Мне нравилось в услышанных рассказах

Вылавливать крупинки философских

Идей и мыслей, не понятных сразу,

И чем-то даже дерзких и бесовских,

Опровергавших виденное мною,

Внушаемое всем нам с малолетства,

Оставленное предками в наследство,

В чем сомневаться было глупостью чудною.

(Ты не подумай, что я лез из кожи

Отринуть старое, чтоб новое восславить.

Я просто раньше и не мог представить,

Что кто-то мыслить по-другому может.)

К тому же идеальным педагогом

Был мой учитель: добрым, с чувством такта,

С доходчивым, простым и ясным слогом, -

Не делал выводов, давал одни лишь факты.

Последнее, увы, недостижимо

Для всех, кто как-то связан с воспитаньем:

Детей бесправно держат под нажимом

Мышленья взрослых, жизни толкованья.

Меня он обучал наукам разным:

От арифметики простой до медицины.

И говорил: познание прекрасно,

В нем жизни суть, основа, сердцевина.

Но вот однажды дивный мой учитель

Очередною ночью не явился

В мою уединенную обитель,

Где долго и прилежно я учился.

За восемь лет, привыкший ежедневно

Общаться с ним, я заболел тоскою,

Был удручен, совсем не знал покоя,

И вид имел угрюмый и плачевный.

Тогда я и решил уйти из дома,

Поскольку понял то, что час мой пробил.

Во мне кипели знания истомой,

Знакомой пьянице в горячечной хворобе.

Отдать все людям, дать образованье

Любому нищему, любому подмастерью.

Я был наивен. Я-то думал - знанья

Желанны каждому. А вышло - нет, поверь мне.

Мне говорили: "Что простому люду              

Даст философия твоя? Одни заботы:

Когда о смысле жизни думать будут,

То на нее не смогут заработать".

И я подумал, если не желают

Познать основы философского ученья,

Религии накинуть облаченье

Мне на него ничто не помешает.

Религия, по сути, существует

Как объясненье всяческих явлений

С позиций веры в Бога. Без сомнений,

В том с философией она не конфликтует.

И понял я: легко у нас с наскока

Пророком стать для самоуслажденья.

Поэтому так много лжепророков

И мало настоящих, к сожаленью".

Глава 9

            Глава 9

"С тех пор прошло уже почти три года,

И я скажу, что черезмерно много

Ходило слухов обо мне среди народа

О том, что я мессия и сын Бога.

Из уст в уста порой передавались

Какие-то нелепые рассказы:

Я сделал то, я сделал это; фразы,

Мной произнесенные, так перевирались,

Что мысль, в них заключенная, порою

Переворачивалась в противоположность,

Ненужной обрастала мишурою,

Теряла глубину, логичность, сложность.

Рассказывали так: когда в ученье

Беру кого-нибудь, то принуждаю

Его свершить от мира отреченье;