Евангелие от Лазаря. Деяния сорока апостолов

— Не стесняйся, сын мой, — подбодрил его голос. — Пред Богом мы все — дети Его. Плохое ли, хорошее ли — всё Ему ведомо задолго, прежде чем произойдёт. Поэтому отринь сомнения и открой душу свою спасителю. Что тяготит душу твою, сын мой?

— Ничего не тяготит, святой отец, — ответил Маврий испуганно. — Мне… мне нужно исповедаться перед женитьбой. Я хочу пройти обряд очищения, — выпалил он скороговоркой, чтобы слова не успели застрять в горле.

— Твёрд ли ты в намерении своём? — вопросил голос, обволакивая мягкой бархатистостью.

— Твёрд, как никогда, — парень ожесточённо кивнул.

— Досчитай до единицы от десяти, — сказал священнослужитель, — и мы приступим.

Священник звонко, как будто радостно, хлопнул в ладоши, окошко захлопнулось и с шипением встало в пазы. В то же мгновение из скрытого такой же мелкой сеткой отверстия в стене под самым потолком повалил густой едкий пар. Маврий несколько раз тяжело вздохнул и потерял сознание, безвольно съехав со скамьи на пол.

Очнулся он от ощущения холода, пронизывающего тело насквозь. Было темно и страшно. Маврий попробовал пошёвелиться и понял, что лежит распятым на ледяной поверхности и на нём нет одежды.

— Эй! — выкрикнул он дрожащим голосом в темноту. — Эй! Есть тут кто-нибудь? Э-э-эй!

От страха парня начала бить мелкая дрожь. Он не понимал, где находится и как здесь очутился. Словно в ответ на его вопрос помещение озарилось яркой вспышкой ослепительного света, больно ударившего по глазам. С шипением отворилась дверь. Он повернул голову на звук. В комнату вошёл мужчина в одеянии митрополита. Священнослужитель подошёл к распятому на хирургическом столе парню.

— Будь твёрд сердцем, аки камень. И чист мыслями, аки вода, — прошептал он тихо, обращаясь к Маврию. — Пусть тело твоё испытает боль, которая очистит душу твою от греха…

Парень попробовал освободиться, дёрнувшись всем телом, но широкие кожаные ремни прочно удерживали его на месте.

— Что… что вы собрались со мной делать? — воскликнул он.

Священник, закатив глаза, прикрыл его рот ладонью, прислонив палец другой руки к своим губам.

— Тссс…

В комнату вошли ещё три человека, сопровождаемые мерзким шипением герметичной двери. С накинутыми поверх чёрных, обтягивающих крепкие фигуры, одеяний, силиконовыми фартуками, широко применявшимися мясниками заготовительных цехов. На шее одного из них висел большой золотой кругляш с загадочными письменами и изображением раскрытого глаза.

— Заканчивай нести свою ересь! — сказал он не терпящим возражения голосом, обращаясь к митрополиту. — Твоя болтовня сейчас бесполезна.

Митрополит смиренно сложил руки на массивном золотом кресте, свисающем на цепи с заплывшей жиром шеи, и вперил взгляд в пол, стараясь не смотреть в глаза носителю загадочного знака.

— Думаешь, твои россказни про святое искупление ему помогут? — продолжал напирать на священника носитель кругляша.

Митрополит сильнее сжал распятие и склонил голову ниже, боясь поднять взгляд. Он сильнее сомкнул уста, чтобы не выдать свой страх дрожанием губ.

— Пошёл вон! — сказал незнакомец с презрением. — Когда можно будет оприходовать парня, мы тебя позовём.

Священник развернулся на месте, мазнув напоследок похотливым взглядом по обнажённому телу Маврия, и, не медля ни секунды, покинул помещение.

— Теперь, ты. — Неизвестный обратился к распятому юноше. — Можешь орать, сколько вздумается. Всё равно тебя никто не услышит. Искренне отвечай на вопросы, которые будет задавать мой ассистент. А чтобы ты не надумал водить нас за нос, я буду отрубать от твоего тела кусочек за кусочком и показывать тебе. Пока правда не польется из тебя ручьём, как из рога изобилия.

В его руке появился блестящий хромом большой хирургический нож.

— Что? — не понял ошалевший от услышанного парень. — Какую правду?

Его голова мотнулась в сторону от чудовищного удара в скулу, от которого перед глазами поплыли круги.

— Вопросы здесь задаю я! — процедил незнакомец сквозь стиснутые зубы. — Но! — он театрально поднял нож вверх. — Чтобы ты понял всю серьёзность моих слов, я лучше продемонстрирую небольшую часть того, что тебя ждёт впереди.

Свистнул рассекаемый лезвием воздух и Маврий почувствовал толчок в руку. Лезвие глухо дзенькнуло о металл стола и мгновением позже рецепторы парня взорвались оглушающей сознание болью.

— А-а-а-а! — громко взвыл он.

Человек с кругляшом нагнулся к лицу юноши, зажимая его рот рукой.

— Ну, хоть бы один стоически перенёс боль! — посетовал он, поворачиваясь к напарникам. — Всегда одно и то же. Орут, как свиньи. Завяжи ему рот. — Сказал он тому, что был без скрижали в руках.

Второй достал из-за пояса толстую тряпку и сноровисто, будто делал это не в первые, прикрыл ею рот парня. Мучитель заглянул парню в глаза, залитые невольно выступившими слёзами.

— Это только начало, — прошептал он, облизнув один глаз, и громко причмокнул. — Н-ц-а-а-а! Я чувствую, что грехов за тобой водится немало, — сказал он проникновенно.

Он нашарил рукой отсечённую кисть и показал её Маврию. Повертел в руках, давая молодому человеку насладиться зрелищем.