Евангелие от Локи

Должен сказать: она имела на это полное право. Если бы Тьяцци погиб в честном бою, это был бы вполне достойный конец для великана, претендующего на статус бога. Но быть забитым насмерть и зажаренным, как цыпленок, – это, пожалуй, слишком… Допустим, сам он так поступил со мной, что вполне заслуживал подобного наказания, но гордость народа Льдов была уязвлена, и теперь северные великаны явно стремились отомстить за нанесенное им оскорбление.

Один, конечно, мог бы запросто дать Скади от ворот поворот, но воевать с народом Льдов ему совсем не хотелось. Куда больше смысла имело бы установление дружественных отношений с обитателями дальнего Севера. И потом, еще один столь могущественный враг был нам совершенно ни к чему. Так что Старик пригласил Скади в Асгард на переговоры; он явно надеялся, что ему удастся прийти с ней к некому соглашению.

Переговоры, впрочем, начались из рук вон плохо. Скади не относилась к тем, кто охотно идет навстречу собеседнику. Это была этакая холодная, как лед, блондинка с довольно коротко остриженными волосами. На плече у нее красовался рунический знак Иса, что значит «лед». Она была с головы до ног укутана в меха, на ногах снегоступы, а в руках пронизанный рунической магией кнут – его плеть сделана из десятков тысяч сверкающих волшебных нитей и унизана острыми мелкими колючками из самых жестоких рун; эта плеть извивалась и шипела у нее в руках, точно живая змея.

Я змей всегда терпеть не мог, так что при виде этой плетки мое сугубо отрицательное отношение к Скади только усилилось. К тому же она с ходу потребовала моей казни.

– Почему именно моей? – возмутился я.

Скади ядовито на меня глянула, и кнут у нее в руках еще громче зашипел и задергался, словно пытаясь вырваться.

– Потому что я знаю, кто ты такой, – сказала она. – Ты – Локи Трикстер. Всем известно, что все подстроил именно ты. Ты заманил моего отца в ловушку и опозорил! Ты испоганил даже память о нем!

– Ну, это не совсем так… – начал я, но она меня прервала:

– Да неужели? По-моему, ты вовсе не так скромно держался, рассказывая о своих «подвигах» в каждом уголке Мидгарда!

– Я просто пользовался различными поэтическими метафорами, – пояснил я. – Браги, например, постоянно ими пользуется.

Один решил вмешаться и с улыбкой сказал Скади:

– Успокойся, Охотница. Право, тебе не стоит доверять всяким слухам. Поживи немного у нас, присмотрись, отдохни, попей нашего меда, а потом мы спокойно обсудим, как наилучшим образом с этим делом разобраться.

Скади скосила на меня глаза, и ее волшебный кнут взвился и затрещал, как молния. Однако чашу с медом она из рук Одина приняла, а потом вместе с нами уселась за пиршественный стол и в одиночку слопала полдюжины здоровенных карпов и полбочонка соленой сельди. В общем, пережитое потрясение на ее аппетит явно не повлияло, однако за всю трапезу она так ни разу никому и не улыбнулась.

И все же, как мне показалось, она несколько смягчилась, когда Один, отступив от собственных правил и демонстрируя гостье свое уважение, усадил ее рядом с собой и своими сыновьями, Тором и Бальдром. Я уже говорил, что Бальдр пользовался огромной популярностью – красавец-атлет с идеально гладкой кожей и великолепными зубами, количество которых значительно превышало количество мыслей у него в голове. Дамы восхищались его роскошными кудрями, а мужчинам нравилось, что он – неплохой спортсмен и при этом очаровательно безобиден. Я лично ничего особенно привлекательного в Бальдре не находил, но в данный момент даже я был вынужден признать, что он приложил немало усилий, чтобы растопить сердце Скади.

Она влила в себя уже добрых полбочонка меда, запивая карпов и селедку, и я прикинул, что уж если это не смягчит ее сердце, то и ничто не сможет его смягчить. Женщины уже внесли десерт: блюда с медовым печеньем и сушеными фигами, а также огромные корзины со свежими фруктами, – и Браги вытащил свою лютню, готовясь развлекать общество после обеда, и тут Один, повернувшись к Скади, сказал:

– Я очень сожалею о гибели твоего отца. Знаешь, я хочу кое-что тебе предложить.

Зачерпнув лапищей полную горсть фиг, Скади за-метила:

– Что бы ты ни предложил, отца это не вернет. И позора с него не снимет.

Один улыбнулся.

– Мне всегда казалось, что золото способно покрыть любой позор – если, конечно, оно имеется в достаточном количестве. – Я заметил, что при этом он быстро глянул в сторону Фрейи, но, возможно, это была просто игра света.

Скади покачала головой.

– Золото? Все несметные богатства отца теперь принадлежат мне. Как и его опустевшая крепость. Нет, золотом моей дружбы не купишь и не заставишь меня смеяться, как смеются они. – И Скади с завистью посмотрела на тот конец стола, где сидели богини, такие прекрасные, беспечные, чувствовавшие себя за этим столом совершенно свободно.

Один задумался.

– Так вот чего ты хочешь? Я прав?

И Скади, стрельнув глазами в сторону Бальдра, призналась:

– Если бы у меня был муж, я, возможно, снова научилась бы смеяться.

Бальдр, заметив ее взгляд, занервничал.

– Значит, ты хочешь замуж? – уточнил Один.