Евангелие от Марка

Так Востоку было в известном смысле неинтересно (хотя сравнение не возбранялось) отличать воплощение Бодхисаттвы в третью эпоху от воплощения Бодхисаттвы во вторую или в первую эпоху. Это были воплощения «Единого». В этой склонности к Единому, в этом абстрактном заострении внимания на себе подобном и состоит неисторичность восточных рассмотрений; и это же составляет, в сущности, неисторичность всех рассмотрений дохристианских времен — за исключением историчности подхода Ветхого Завета. С Ветхим Заветом вошло подготовительным образом, а с Новым Заветом — в большей завершенности историческое рассмотрение. Тут речь идет о том, чтобы рассматривать как целое всю линию развития, взирать, не просто на то, что повторно возвращается в отдельных циклах, а на то, что составляет фокус всего развития. И по праву говорят, что это просто бессмыслица — полагать, что такого единственного фокуса развития не должно быть.

Вот тот пункт, где различные народы земного шара должны прежде всего научиться пониманию исторического развития, где они должны уяснить, что это историческое понимание, безусловно, необходимо для действительно реального рассмотрения судеб человечества. Еще и теперь можно пережить, при условии, что не фанатичное или вероисповедное, а действительно понятое христианство приносится на Восток и хочет объективно стать рядом с другими религиями Востока, что тогда там говорят: «У вас один Бог, который один раз воплотился в Палестине; у нас же много воплощений Бога — поэтому мы впереди вас!» Такой ответ является само собой разумеющимся с точки зрения Востока; он связан с особенной способностью к узрению повторений Единого. Для Запада важно, что целое имеет некий центр тяжести. Поэтому, если говорят о многих воплощениях Христа, делают такую же ошибку, как если бы кто-нибудь сказал: «Да, это бессмысленно говорить, что у весов должна быть только одна точка опоры, что на одной стороне коромысла — груз, а на другой — гири; давайте подопрем весы в двух, трех, четырех точках!» Но это-то и бессмыслица — весы могут иметь-только одну точку опоры. И если хотят понять все развитие в целом, надо найти одну точку опоры, один центр тяжести и не думать, что можно лучше подвинуться дальше, если искать последовательные воплощения Христа. В этом отношении нации, народы земного шара должны будут достигнуть понимания того, что в ходе истории само историческое мышление, историческое понимание должно было однажды выступить как в высшем смысле достойное человека.

Это происходило медленно, пока исторический способ рассмотрения человеческого развития вышел сперва из своих самых примитивных состояний. Тут мы находим, что это историческое развитие было впервые обозначено нам в Ветхом Завете постоянно возвращающимся подчеркиванием того, что образует самое существо ветхозаветного народа: его люди принадлежат к крови Авраама, Исаака и Иакова; она течет в следующих друг за другом поколениях, и то, что развивается, есть, в сущности, некая форма единокровного происхождения, наследования крови. Как человек в следующих друг за другом эпохах своей жизни развивается, и время играет в этом роль, так происходит и у всего ветхозаветного народа. И если точнее подойти к конкретным фактам, то можно этот процесс смены поколений ветхозаветного народа рассматривать подобно жизни одного человека, поскольку он естественным образом развивается, поскольку он развивает в себе то, что может быть развито в человеке в силу его физических задатков. Что могло произойти от того, что отцовское всегда переходило на сына и т. д., и т. д. — это нам описано в Ветхом Завете; и что могло возникнуть в его вероучении через то, что потомки всегда держались за тех предков, какие им были кровно родственны, это также описано. То важное, что в естественной жизни отдельного человека происходит через кровь, обращено на все тело ветхозаветного народа. И как в отдельном человеке в известное время выступает душевный элемент, как этот душевный элемент играет особую роль, так это зафиксировано — и это особенно интересно — уже в историческом развитии Ветхого Завета.