Евангелие от Марка

Рассмотрим ребенка: мы увидим, что сначала у него перевешивает естество, потребности тела. Душевное еще скрыто в теле, оно еще не хочет полностью выступить. Благосостояние тела достигается приятными впечатлениями от внешнего мира; неприятные, тяжелые впечатления от внешнего мира тоже выражаются в душевных проявлениях ребенка. Потом человек вырастает. Через то, что в нем естественно развивается, душевное постепенно получает перевес, и мы вступаем в возраст, который у разных людей приходит по-разному, но обычно на третьем десятке. Тогда человек по-настоящему выявляет, что в нем есть душевное; тогда отступает назад то, что является только телесными страданиями и потребностями; душевный склад особенно выступает. Потом наступает время, когда человек становится способен это свое душевное заставить отступить на задний план. Это длится у одного дольше, у другого — короче; может быть, у кого-нибудь это особое душевное состояние останется на всю жизнь. Но бывает и иначе, если человек на третьем десятке своей жизни так явил то, что он сам есть, что ему кажется, будто, весь мир только и ждал его специфическое душевное. Особенно проявляется это, если человек имеет сильные духовные задатки; например, если он имеет особые философские способности; тогда ему кажется, что мир только и ждал, пока он придет и установит правильную философскую систему, ибо только его душевное к этому пригодно! Из этого, впрочем, может получиться и правильное, хорошее. Затем приходит время, когда человек начинает видеть, что может дать мир через других, если воспринимают, что было совершено до сих пор.

Наподобие одного человека изображает Ветхий Завет все тело древнееврейского народа. Мы видим, что развивается благодаря расовым особенностям этого народа во времена Авраама, Исаака и Иакова; как все зависит от того, что этот народ имеет именно эту кровь и эти расовые особенности. И, проследив то, что так описано, вы скажете: «До известного момента в Ветхом Завете выступают некоторые расовые особенности, как дающие импульсы; затем приходит время, когда этот народ вырабатывает свою душу, что выражается подобно тому, как отдельный человек выдвигает свое душевное на третьем десятке лет своей жизни. Это есть то время, когда выступает пророк Илия, ибо пророк Илия проявляется как все своеобразие души древнееврейского народа. Потом приходят другие пророки, о которых я мог на днях сказать, что они суть души самых различных посвященных других народов, — души, которые собрались в древнееврейском народе. Тогда душа этого народа слышит то, что могут сказать души других народов. Как в великой гармонии, как в некой симфонии смешивается то, что остается от Илии, и что души других народов имеют сказать через других пророков, воплотившихся в ветхозаветном народе.

Так созревает это тело древнееврейского народа. И оно неким образом умирает, когда он только духовное, то, что остается духовным, воспринимает в свою веру, в свое исповедание, как это видно во всем великолепии в описании Маккавеев. Хочется сказать: в этом описании Маккавеев является народ Ветхого Завета как постепенно состарившийся народ, тяготеющий к покою, но сознание вечности человеческой души непосредственно возвещает о себе из сынов Маккавеев. Вечность отдельного выступает перед нами как сознание народа. И теперь, когда тело народа само гибнет, его душа, словно семя, остается в новом образе. Где она, эта душа?