Евангелие от обезьяны (СИ)

И именно это, очевидно, и стало той причиной, по которой Вера так хотела мне сие «Евангелие» показать. Я должен был из него узнать, где именно надлежит искать Азимута. Ведь если Бар видит на сутки вперед, он должен быть в курсе, где Азимут будет завтра, правильно? Прочти я эти предсказания – и мне достаточно подойти в нужное время в нужное место. А онисты всегда будут на полкорпуса позади. Все просто! все так просто, что я автоматически начинаю искать подвох.

Откуда же возобновилась в Веронике Аристарховне столь светлая вера в сакральность Баровых писулек, в коих до сего момента она была безвозвратно разочарована?

Ответ приходит сам собой в ту же секунду. Оттуда, что она нашла им подтверждение. Впервые за все эти годы.

Стараясь не возбуждать подозрений Марата, я тактично осведомляюсь, когда именно он принес другу шнур и пистолет. И, разумеется, это тоже произошло за те же два дня до второго пришествия!

Цепочка вдруг складывается у меня в голове на удивление ровно. Настолько ровно, что абсурдность входящих в нее звеньев-событий безнадежно меркнет перед красотой хронологии. Итак.

За два дня до пришествия Марат, не в силах больше наблюдать медленную смерть товарища, приносит Бару шнур и пушку. В тот же день Бар начинает писать «Евангелие от Обезьяны» – очевидно, подсоединившись к разъему. И каким-то образом качнув через него файл с планами Бога на ближайшее будущее.

За день до пришествия Бар берет пушку и впервые за долгое время выходит из квартиры. Скорее всего, на это его спровоцировало опять-таки подключение к компьютеру. Перемкнуло какое-то реле – и бедняга рысью-подранком рванул на волю, к опасностям Большого Города, коих он, судя по бегающим между строк его рукописи тараканам, так панически боялся. В тот же вечер сайко-бой доказывает полную обоснованность этих страхов, убив троих несчастных, которых принял за персонажей своего же собственного романа-галлюцинации.

Вера (которую я теперь уже и не знаю как называть, на языке все время крутится это идиотское «Нико») заходит в квартиру, но вместо хозяина видит монитор с сагой про взрыв и второе пришествие. Почему-то это ее сильно взволновало: предчувствие? Нико… блин, Вера в панике звонит Марату; но тот, будучи уверенным, что Бар сейчас тихо посасывает дуло в каком-нибудь красивом символичном месте и лучше ему не мешать, успокаивает ее и разубеждает поднимать шум. «Давай дадим ему немножко свободы, Вероника, в конце концов, он ведь не совсем беспомощен, вбить свое имя в компьютер милицейского околотка он сможет всегда». Замечательно.

А в день пришествия Вера вдруг узнает, что и взрыв, и само пришествие – правда. И что Бар знал об этом еще позавчера, когда начинал писать столь взволновавшую ее сагу. Все так, мать его, просто!

О том, что происходило в следующие несколько часов, я могу лишь догадываться. Логично было бы предположить, что, пока я наблюдал процесс создания телеопиума по лекалам Геббельса в мусульманской локалке, Вера таки предприняла попытку встретиться с подопечным овощем лично. Надо полагать, в этом случае наткнулась она на то же, на что спустя еще несколько часов наткнется Пороков, а вслед за ним и я: на железную дверь, запертую паленым Нострадамусом изнутри. Вряд ли последний был к тому времени мертв – иначе не успел бы закончить «Евангелие» и сейчас благоухал бы на два порядка убийственнее. Скорее всего, просто сидел и дописывал сагу; творил, законнектившись со всемирной паутиной и не отвлекаясь на внешние раздражители.

И что, спросите, должна была делать Вера, перед которой впервые за два года бития об стенку наконец замаячила призрачная надежда на чудо? Она ведь знала о чудотворных способностях Азимовича – сама мне призналась. Что предпринять, когда от тайны волшебника, единственного из всех существ мира способного навсегда исцелить вашего ребенка от опухоли мозга, вас отделяет всего лишь какая-то долбанная металлическая дверь, но вот именно ее-то вы и не можете открыть? Притом что тупо вызвать слесаря нельзя – иначе придется подключать официальные инстанции, и ваше сакральное знание о тайной летописи будущего тут же станет достоянием общественности.

Я отвечу вам. Надо найти того, кто столь же безоговорочно нырнет в водоворот любой степени безумия ради спасения вашего сына. Но при этом еще сможет залезть по стенке в окно третьего этажа, отмахаться от непрошеных конкурентов, буде таковые объявятся, и даже попытаться – ну хотя бы попытаться – заморочить голову онистам, которые, конечно же, тоже не лыком шиты и тоже ищут Азимовича для других, каких-то своих онистских чудес.