Евангелие от святого Бернарда Шоу

Шоу полагает, что он «только рассмеётся над подсчётом количества ангелов, способных разместиться на кончике иглы». Это означает лишь то, что познания мистера Шоу в этом предмете полностью проистекают из сообщений какого-то журнального борзописца. Если бы он обратился к первоисточникам, он узнал бы, что вопрос этот был не просто серьёзным, но и жизненно важным для философии. Во всех таких разговорах нет ничего от легковерия или недоверчивости. Это целиком и полностью вопрос знания и невежества. Как отмечал Гексли, вера — патологическое состояние ума. Или ты знаешь, или не знаешь, и если нет, так лучше и скажи. Если приходится говорить обо всех тех предметах, где существуют сомнения, ты должен привести аргументы каждой из сторон от и до, и если твоё решение склоняется в одну сторону, а не в другую, тебе следует со всей тщательностью разъяснить свои причины, и даже в этом случае ты должен быть весьма осторожен.

Позднее в том же разделе Шоу высказывает мысль, что «араб-магометанин примет буквально и без вопросов часть повествования, которую отвергнет или истолкует аллегорически Архиепископ Кентерберийский». Мыслимо ли, что Шоу не видит причины этого? Она

заключается в том, что английский архиепископ воспитан определённым образом, который делает для него невозможным принять за истину некоторые несомненные побасенки. У магометанина подобных познаний нет, и поэтому он просто верит в то, что ему говорят. Мы знаем, что Иисус Навин не заставлял Солнце остановиться над долиною Аиалонскою. Мы не можем спасти ситуацию, даже если скажем, что он остановил Землю, поскольку, как замечательно показал мистер Уэллс в рассказе о человеке, который мог творить чудеса, остановка Земли должна была бы отправить всё, что есть на её поверхности, в полёт сквозь пространство, и даже удержи его на поверхности ещё одно чудо, нам потребовалось бы и третье чудо, чтобы удержать астрономов от обнаружения следов подобной пертурбации. Но араб, ничего не смыслящий в механике, ничуть не удивится. Он может остановить верблюда; в самом деле, чаще труднее заставить его идти; и он не видит причин, почему нельзя столь же просто остановить Солнце.

Можно подумать, что Шоу сам пилит сук, на котором осмелился сидеть. Его заключительная мысль такова: «Каждый читатель вынесет из Библии то, что сможет. Проверяя евангельские повествования на точность, я вовсе не имею в виду оценку их правдоподобия или истинности. Я просто рассказываю читателю или напоминаю ему (в зависимости от обстоятельств) о том, что сообщают данные повествования о своём герое». Первая сентенция великолепна! Он запинается о палец собственной ноги и допускает, что любой другой критик может тоже оказаться прав, считая Иисуса ведантистом или фансигаром, как он сам пытается сделать его социалистом. Второе высказывание куда осторожнее; но Шоу строит свою аргументацию на истинности конкретных — тщательно отобранных — разделов Библии. Бессмысленно пытаться облекать свои высказывания в форму «этот (возможно, воображаемый) человек сказал невесть что, имея в виду то-то и то-то». Убедительность его доказательств (во всяком случае, для большинства его читателей) весьма сильно зависит от достоверности некоторых частей евангельской истории.

Последнее предложение в приведённой выше цитате, как можно заметить, является одним из самых удобных для опровержения мест. Как мы и пытались показать, мистер Шоу никоим образом не даёт точного отчёта о том, что евангелия сообщают нам об Иисусе.

Христианская иконолатрия и опасность иконоборчества