Евангелие от Тимофея

— Тогда внемлите. Войско немедленно отвести от Порубежья. Всех старослужащих, подростков и увечных отпустить по домам. С так называемыми Отступниками начать переговоры. Вести их буду я сам. Рубку ветвяков прекратить. Всех колодников, кроме убийц и насильников, помиловать. Запретить клеймение людей. Все клейма выбросить в Прорву. Пусть любая деревня сама выбирает, сидеть ей на месте или перебираться с занебника на занебник. Каждый кормилец впредь оставляет себе столько еды, сколько нужно на прокорм его семьи. Все, что остается сверх этого, сдается в государственные закрома. Пусть за этим проследит Яган, мой Лучший Друг. Ежели по его вине случится голод, ответит самым строгим образом. Стражу Площади и Стражу Хоромов объединить и числом уменьшить наполовину. Всех соглядатаев приставить к делу, пусть ремонтируют дороги или добывают целебные смолы. На сегодня все. Повторите указ слово в слово и можете удалиться.

Пока они вразнобой барабанили текст, путаясь и запинаясь в неясных местах, Яган молча встал и вышел ни с кем не попрощавшись. Спина его была прямая, да и голову он держал высоко. Побежденные так не уходят.

— Головастик, — позвал я. — Эй, Головастик!

— Ну, что тебе, — отозвался тот из своего угла.

— Почему ты хотел убежать?

— Страшно мне.

— Ведь ты же раньше ничего не боялся. Вспомни, как ты высмеивал Ягана, как бился с разбойниками, как спасал мою жизнь.

— То раньше было. Здесь я чужой.

— Властелин всегда должен быть чужим. Чужому и далекому всегда верят охотней, чем близкому и родному. Я сделаю тебя Лучшим Другом и наделю огромной властью. Если вдруг меня не станет, все здесь будет твоим. Но ради этого ты выполнишь одно мое поручение. Детали меня не интересуют. Важен результат. И быстрота, конечно.

— Что это за поручение?

— Ты должен убить Ягана.

— Подумать можно?

— Нет. Если ты не согласишься сейчас же, я найду другого исполнителя. Власть над Вершенью за жизнь одного-единственного подлеца — разве это не выгодный обмен?

— Ладно… я попробую.

Не знаю, кому было муторней на душе, мне или Головастику. Неужели так мучаются все тираны, вынося первый в своей жизни смертный приговор?

Три беды, три свирепых чудовища навалились на Вершень и жадно рвали друг у друга лакомую добычу — души сынов человеческих. Пока самую обильную жатву собирал его величество Мор — раздувшийся, покрытый язвами мертвец. Но к середине Сухотья инициативу обязательно должен был перехватить Голод — обтянутый серой кожей скелет. А все оставшееся достанется Войне — бессмертной старухе с кровавым мечом в руке.

Чем я мог помочь своему народу? У меня не было ни лекарств, ни еды, ни сокровищ, которыми можно откупиться от врага. Ничего, кроме дурацкой книги да рваной телогрейки. Впрочем, никто и не ожидал от меня помощи. Тот, кто взобрался на Престол, никому ничего не дает. Его дело брать. Он не менее страшен, чем три предыдущих чудовища. Вместе мы составляем великолепный квартет — четыре всадника Апокалипсиса.

Мой Лучший Друг Головастик, как всегда, явился без доклада. Был он хмур и всклокочен. У него вошло в дурную привычку ежедневно приносить мне плохие новости. Хотя винить его в этом было нельзя. Где их взять — хорошие новости?

— Рассказывай, только покороче. — День только что начался, а я уже чувствовал бесконечную, отупляющую усталость.

— Отступники целиком захватили два занебника и вот-вот должны перебраться на третий.

— Ты отрядил к ним послов?

— Отрядил. Ни один пока не вернулся.

— А как наше войско?

— Бежит. Ты же сам объявил указ об отходе.

— Мор не стихает?

— Кто его знает. Ты ведь распорядился установить этот… как его… тьфу, запамятовал!

— Карантин!

— Вот-вот! Никого, даже гонцов не пропускаем.

— А предохранительные прививки пробовали делать?

— Пробовали. В точности, как ты велел. Несколько раз нагрели кровь умерших на огне, а потом помазали этой кровью царапины на телах живых.

— Надеюсь, эти живые были добровольцами?

— Да кто их знает. Сейчас за пару лепешек люди и не на такое согласны.

— Ладно. Каковы результаты?

— Очень хорошие. Это ты верно заметил, что кровь всему причиной. Больше суток никто из помазанных не прожил. А те, которые мазали, целых три дня протянули.

— Прикажи немедленно прекратить…

— Воля твоя. Да ведь желающих много.

— Что слышно о Ягане?

— Как в Прорву канул. Всю Вершень, кажется, перетрясли и ничего.

— Приятели его где?

— В ямах сидят.

— Проследи, чтобы их вдоволь кормили и не обижали.

— Добрым людям жрать нечего, а ты о злодеях заботишься.

— Вина их не доказана.

— Был бы человек, а вина найдется.

— Чтоб я таких слов от тебя впредь не слышал! Ты же сам от беззакония немало пострадал. Забыл об этом?

— Если я пострадал, пусть и другие страдают.

— Ох, Головастик, ты неисправим. Пойми, пока люди не поверят в справедливость, мы ничего не добьемся. И пример в этом должны подать мы с тобой.

— Справедливость хороша, когда десять лепешек делят на десять человек. А если лепешка всего одна, она обязательно достанется самому сильному.