Евангелие рукотворных богов

- Интересно. Весело. Я там Полка видел и Лекаря, ну, который тебя смотрел. Ох и здоров он драться - четверых бугаев пожил, двоих голыми руками насмерть. Про тебя спрашивал.

- Про меня? С чего? - оживился, слегка встревожился Рахан

Видно было, что визит Лекаря не остался в памяти пребывавшего в горячке человека. Ванко в двух словах рассказал о посещении, о том, как рекомендовали резать руки, упомянул, что Рахан будто даже узнал врача.

- Может быть, - задумался мужчина, - говоришь, без оружия с четырьмя управился? Неужели кто-то еще в живых остался…

- Кто?

- А, не важно. У кого он служит? У Полка? Что за он?

Пришлось рассказывать и о Полке, вспомнил Ванко об обещании Лекаря заглянуть в гости проведать больного.

- Ну-ну, посмотрим на твоего эскулапа, - пожал плечами Рахан.

За разговором время подготовки к застолью пролетело быстро. Позвали Ванко, не забыли и о госте. Стол накрыли в главной избе, достали из кладовок последние запасы - наступает лето, а значит будет новый урожай, и вновь заполнятся порядком опустевшие ледовые схроны. Впрочем, Сивый был хозяином рачительным и даже сейчас, после зимовки, кухаркам было чем попотчевать родичей. Как положено подняли сразу ковш с медом за возвращение. Все разговоры, понятное дело - об ярмарке. Вернувшиеся наперебой делились впечатлениями, пересказывали истории, услышанные у других, либо те, участниками которых стали сами.

Рахан присел в угол стола так, чтобы здоровая половина лица была обращена к собравшимся. Странно, но видно было, что к своему уродству он относится абсолютно безразлично, просто не хочет смущать трапезничающих малоприятным зрелищем. Он не спеша плотно поел и собрался было попрощаться с хозяевами, застольные разговоры, похоже, его не интересовали, когда напротив, подвинув хуторян, уселся Сивый.

- Ну как, мил человек, оклемался немного?

- Жить буду, отец.

- Что ж тебя так угораздило?

- Да знаешь, как бывает - ищешь что-то безуспешно, потом вдруг узнаешь, что вот оно, совсем рядом, только руку протяни. Тут тебя и переклинивает. Бросаешься очертя голову. Вот и я кинулся. Сил не рассчитал, не успел за день дойти, ночь в поле встретил. Все просто.

- И зачем же ты так стремился?

- Все мы стремимся каждый к своему, - покачал головой Рахан, - Без чего мне не жить, тебе может и даром не надо.

- Не хочешь говорить - и ладно. А кто ты, откуда будешь - тоже секрет?

- Кто я? Бродяга. Пришел с запада - там таких много Война оставила. А здесь у вас словно и не было ничего.

- Войну помнишь?

- Я в ней участвовал.

Вот так обыкновенно - участвовал в войне, о которой толком-то и сказать никто ничего не мог.

- Я знаю о ней не больше твоего, отец, - предупредил дальнейшие расспросы Рахан.

- Какой я тебе отец - мне тогда тридцати не было, ты, если оружие держал, тоже не пацаном воевал.

- Да, приложила тебя жизнь, считал, постарше будешь.

Зато по изувеченному изможденному лицу собеседника возраст определить было достаточно сложно. Длинные русые волосы, схваченные на затылке в хвост, однако, сединой тронуты не были. Определенно, подумал Сивый, полтинника ему все же не дашь.

- С оружием, выходит, управляться умеешь, - сделал вывод старейшина.

- Какой из меня теперь вояка, - хмуро усмехнулся бывший солдат и протянул Сивому руки.

Тонкие белесые пальцы мелко подрагивали и больше походили когти хищных птиц, каких полно было до Войны по лесам. Плоть на ладонях практически отсутствовала, кожа чуть не просвечивалась и больше походила на перепонки гусиных лап.

- А еще что делать способный?

- То, чему раньше учился, теперь вряд ли кому понадобится. Ты не беспокойся, я тебе обузой не стану - недельку еще подтянусь и дальше пойду. Отплатить, жаль, мне тебе за заботу нечем.

- Ты это брось, - махнул Сивый, - что мы, не люди. И жить здесь будешь, пока не поправишься.

- Да ну, кости все равно уже не выправятся, да и руки… Послушай, возьми мой жилет, - Рахан выпрямился, попытался расправить плечи, досадливо сморщился и снова ссутулился-скособочился, - Мне сейчас его уже не одеть. А вещь хорошая - любой удар держит, он и до войны бешенных денег стоил.

- К чему он, я человек мирный, - прищурился старейшина.

- Не скажи, времена, сам видишь. А нет - продашь, знающие люди неплохую цену дадут.

- Ну, отказываться не стану, а ты все-таки не торопись, поживи у нас маленько.

- Боюсь, боюсь не успеть, извини.

- Тебе виднее.

- Не обидишься, оставлю я вас, пока слабый совсем, утомляюсь быстро.

- Конечно, отдыхай.

Сивый встал и протянул гостю руку. Рахан на миг замешкался, потом ответил на рукопожатие. Жутковатое ощущение, словно скелет ладонь стискивает, оценил старейшина, но виду не подал, пожал осторожно, однако тонкие пальцы оказались неожиданно сильными. Глава рода едва заметно кивнул, калека оперся рукой о столешницу и натружено приподнялся.

- Счастливо.

- Иди с богом.

Вечер отпраздновали, а утром следующего дня все уже будто позабыли о минувших праздниках. И без того короткое лето не позволяло расслабляться - за оставшиеся четыре месяца относительного тепла необходимо запастись на долгие холода.