Евангелие рукотворных богов

Не сунутся… Как бы не так – сунутся обязательно. Они бы, может, и не решились, будь у них добыча попроще. Но время не терпит, сдавливает виски нависающий над головой бледный шар, и укоризненно взирает новая звезда, недавно занявшая свое место на небосводе, – Мать драконов.

* * *

А Кэт улыбается уже не Русу, усмешка блуждает по лицу девушки, находящейся и рядом, и на недосягаемых высотах. Полнолуние. А дальше ночное светило начнет убывать, постепенно пожираемое черной тенью. Неминуемая смерть, предшествующая очередному обновлению. Темное время, время власти другой богини древних – Трехликой. И это хорошо.

Рус растолкал напарника очень скоро – в тусклом свете отчетливо выделялись скользящие по водной глади темные силуэты трех лодок.

– Не меньше дюжины, – зевнул, потягиваясь, Брат.

– Расчехляйся. – Рус расстегнул футляр, чем-то напоминающий гитарный, и извлек самострел.

Похожий на те, которые повсеместно стали использовать в последнее время. Но только похожий. То же ложе, те же дуги, однако все формы – легкие и изящные, плечи двойные, с колесиками-блоками на концах и сложными перехлестами тетивы, удобная ребристая рукоять, защищенная дужкой спусковая скоба и поблескивающее стеклами прицельное приспособление. Такие сейчас не делают, странно, что предки пользовались похожим оружием. Невероятно, но этот арбалет – из минувшей эпохи.

– Ты из своей бомбарды погоди – сразу засекут, сначала я их щекотну, – посоветовал он Брату, который тоже взял в руки что-то посерьезнее ледорубов.

Выглядит оно, конечно, грубее рядом с воздушными линиями арбалета. Потертое деревянное ложе с кованым затыльником и две короткие толстые трубки на нем – незатейливо и основательно, как и сам хозяин.

– Вообще спешить не будем – пусть втянутся, порыскают, – решил Брат.

– Угу, – согласился Рус и просто, без видимых усилий натянул тетиву.

Метаморфы не заставили себя ждать. Первыми показались уже знакомый Паук в обществе двоих, не менее корявых, и еще один – как ищейка, шарящий носом у самой земли. Четверка остановилась, и проводник начал указывать куда-то на землю. Ищейка упал, начал елозить лицом в грязи, пока его судорожные движения не прервались радостным щебетанием. Он вскочил, высокий, стройный, почти нормальный, широко расставил ноги и, неестественно выгнув спину и подняв лицо к луне, начал ритмично водить им из стороны в сторону. В полной тишине это зрелище походило на неспешный танец, чем-то красивый, чем-то отталкивающий. Неожиданно лицо повернулось в сторону окна и замерло. В бледном свете Селены оно оказалось таким же круглым и луноподобным – отсутствие даже намека на глаза, несимметричные дыры ноздрей без признаков носа и узкая щель рта. Тонкая рука метнулась вверх в указующем жесте, но тело беззвучно осело назад – короткое оперение выросло из груди Ищейки, и он упал навзничь. Рус улыбнулся и начал вновь взводить свое бесшумное оружие. Брат лишь покачал головой, в который раз удивляясь: почти триста футов, нереальное расстояние для прицельной стрельбы из нынешних поделок.

Нападающим хватило мгновения, чтобы осмыслить произошедшее. Выстрел они, понятное дело, не засекли, но направление определить смогли. Пока они разбегались, музыкант успел всадить стрелу в спину еще одного сопровождающего Паука.

– Минус два, – прошептал Рус.

Брат еле заметно кивнул и обернулся к девушке – та сидела в глубине комнаты на колченогом стуле, прижавшись лопатками к стене и запрокинув голову.

– Tredecim, – чуть шевельнулись ее губы.

– Еще тринадцать, – тихо перевел Брат.

Рус сделал осторожный шаг назад, в глубь комнаты, поднялся во весь рост напротив окна и по дуге провел арбалетом, отслеживая малейшие признаки движения среди разбросанных обломков. Тихо. Нападающие растворились – то ли отошли, чтобы предупредить остальных, то ли двинулись вокруг, разведывая безопасные подходы.

Снаружи где-то под стеной хрустнуло стекло, Брат пальцем указал Русу направление, тот утвердительно кивнул и беззвучно поплыл к противоположному углу окна. Внизу вновь заскрипели осколки, и арбалетчик спустил тетиву. Упругий звук вонзающегося в плоть металла и хриплый вскрик. Двенадцать.

Тут же из-за разрушенных зданий, из тьмы вынырнули четыре приземистые фигуры и резво бросились вперед, оглашая ночь свистящим дыханием.

– Твою мать! – выругался Брат. – Вычислили!

– Своего подставили. – Рус уперся ногой в стремя арбалета и, распрямив спину, ввел в зацеп замок.

А его напарник поднял руку с зажатой «бомбардой».

– Не спеши! Этих мы и так положим! – Рус бросил стрелу на направляющую и, почти не целясь, выстрелил.

Еще один метаморф словно наткнулся на стену и опрокинулся на спину, широко взмахнув руками и высоко подбросив ноги. До окна добежали трое, где их, спрятавшись в тень, поджидали сжимаемые мозолистыми руками глевия и гривеля – дальнобойное оружие было пока отложено.

Кто-то из бегущих, не останавливаясь, метнул в квадрат проема короткий дротик, но скрытый мраком Брат легко уклонился.

– С линии! – рявкнул Рус, чутьем воина осознавший следующий ход метаморфов.