Евангельская история. Книга третья. Конечные события Евангельской истории

Шестой день – Великая Пятница

Окончательный приговор синедриона Мф. 27, 1; Мк. 15, 1; Лк. 22, 66–71

Засияла заря священного дня, в который совершилось предвечное определение триипостасного Божества о спасении рода человеческого крестною смертью Единородного сына Божия господа нашего Иисуса Христа. Человечество почивало во тьме богоневедения, и самый израиль, которому принадлежали всыновление, и слава, и завети, и законоположение, и служение, и обетования (Рим. 9, 4), не уразумел времене посещения своего (Лк. 19, 44), не уведал дня, когда истинная Пасха, непорочный и пречистый Агнец Божий (Ин. 1, 29, 36; 1 Пет. 1, 19) был заклан (1 кор. 5, 7) за грехи всего мира (1 ин. 2, 2). Мысли иудеев были заняты прообразовательной жертвой, и враги Христовы спешили окончить богоубийственное дело до наступления праздничного вечера.

Как только наступило утро, члены синедриона опять пришли в движение. обычай, имевший силу закона, требовал, чтобы уголовные дела, клонившиеся к осуждению виновного, были оканчиваемы не иначе, как на другой день. такая отсрочка давала судьям время тщательнее вникнуть в основания обвинения и прийти к более зрелому решению. но теперь, собираясь во второй раз (если считать ночное собрание законным), судьи имели в виду лишь выполнить установившиеся обычаи и порядки судопроизводства и придать наружный вид законности своим пристрастным действиям. смерть Иисуса была решена еще прежде ночного заседания (Ин. 11, 53), и решена бесповоротно. как ни различны были члены верховного судилища по своим взглядам и убеждениям, но все они сходились в одном – в глубокой ненависти к Галилейскому Пророку. в этом деле исчезало для них различие сект и сословий; все были единодушны и желали как можно скорее избавиться от своего обличителя. Первосвященники-саддукеи ненавидели Его за ту ревность о святости храма, которую он всенародно выражал в ущерб корыстолюбивым стремлениям их; фарисеи – за нарушение субботы и раввинских преданий, которое он допускал и оправдывал; старейшины, книжники и начальники – за строгие обличения в нравственной слепоте, невежестве и лицемерии. люди, погрязшие в пороках, возлюбившие паче тьму, неже свет (Ин. 3, 19), ненавидели самосущую святость и истину. Правда, были в составе суда два человека, которые благоговейно чтили Божественного Учителя – это Иосиф аримафейский, знаменитый член совета (Мк. 15, 43), добрый и правдивый (Лк. 23, 50), тайный ученик Иисуса (Ин. 19, 38), и никодим, беседовавший с ним ночью (3, 1; 7, 50). но что они значили в сравнении с большинством, проникнутым самой глубокой ненавистью к Божественному Узнику? видя свое бессилие, они могли лишь воздержаться от участия в богоубийственном совете и беззаконном деле, как у святого евангелиста луки это и замечается об Иосифе (23, 51).

Господь наш Иисус Христос был во власти злейших врагов своих, жаждавших смерти Его. но какое обвинение они могли представить против того, кого нельзя было обличить в неправде и грехе (Ин. 8, 46)? нарушение покоя дня субботнего было связано с благотворениями страждущему человечеству, а посему не казалось безусловно твердым и бесспорным основанием для смертного приговора, особенно в глазах римского правителя. несоблюдение старческих преданий и устных толкований и дополнений к закону, представлявшееся фарисеям потрясением основ веры, для саддукеев было действием вполне безразличным. Подозрение в распространении тайного учения не имело места ввиду всенародной проповеди Божественного Учителя. властное очищение храма от торжников, превращавших дом молитвы в вертеп разбойников, без сомнения, нашло сочувствие в среде благомыслящих людей порядка. а путь лжесвидетельства был весьма ненадежен и приводил совсем не к тем заключениям, какие требовались, как в этом имели случай убедиться члены верховного судилища в ночном собрании. оставалось вновь выслушать признание со стороны Божественного Узника Его достоинства Мессии и на основании сего построить обвинение не только в богохульстве, которое, по закону (Лев. 24, 15, 16), наказывалось смертью, но – еще лучше – в преступлении против предержащей власти римских кесарей, жестоко каравших за всякое мнимое или действительное нарушение верховных прав их над подвластными народами.