Евангельские мифы

Очень легко догадаться, что день рождения Иисуса, раз легенда об этом мифическом рождении приняла уже устойчивую форму, должен был быть приуроченным обязательно либо к 25-му декабря, либо к какой-нибудь другой знаменательной дате солнечного года. Позднейшее признание этой даты со стороны церкви было просто лишь засвидетельствованием того факта, что эта дата признавалась днем рождения солнечного бога, по крайней мере, полудюжиной других религий египетских, персидских, финикийских, греческих, тевтонских и т. д. Лишь после того как христианство стало столь же влиятельным, как и эти религии, оно могло решиться на публичную санкцию этой даты. Многие секты в действительности еще продолжали приурочивать рождение Иисуса к 24 или 25 апреля, связывая этим рождение Иисуса не с зимним солнцеворотом, а с весенним равноденствием. Другие считали днем рождения Иисуса 25 мая, а большая часть восточных церквей упорно держалась за 6-е января, которое считается днем крещения и ныне называется днем эпифании (богоявления). Все эти даты непосредственно связаны с теми или иными знаменательными моментами солнечного движения и намечались они у христиан точно таки к же образом, как у платонистов, которые относили день рождения Платона на так наз. день Аполлона, т. е. либо на сочельник, либо на ночь весеннего равноденствия. По объяснению Юлиана даты эти варьировали в зависимости от того, к какому времени относилось начало года, и, следовательно, христианская дата выбиралась в зависимое и от обычаев и представлений наиболее многочисленных христианских общин. Но даже и в Палестине избранный церковью день был священным днем уже давно. 25-го декабря пробуждался в своем священном гроте бог Мелькарт от земного сна к новой жизни. 25-го декабря (Кислева) Антиох Эпифан приказал принести жертву на том алтаре, который он возвел вместо иудейского жертвенника Яхве. А из того, что мы знаем о политеистических тенденциях среди обитателей Палестины как в эту, так и в более ранние эпохи, можно заключить, что день рождения солнечного бога был им так же хорошо знаком, как и другим нациям, хотя в течение известного периода после Маккавеев о нем можно было слышать только среди крестьян.

VII. Избиение младенцев в Вифлееме.

Едва ли необходимо останавливаться на совершенно неисторичном эпизоде, который сравнительно поздно пристегнут в качестве введения к первому евангелию и который совершенно отсутствует в третьем евангелии, несмотря на то, что первых две главы этого евангелия очень подробно излагают все подробности, имеющие ритуальное значение. Этот эпизод является лишь подробностью в том общераспространенном мифе о покушении на убийство божественного дитяти, (исчезновение звезд на заре, действительно, напоминает всеобщее избиение младенцев), от которого ему удается спастись. Этот же эпизод приводит нас к легенде о Моисее, которая основана на египетском мифе либо на мифе, родственном ему. Во 2-м веке историк Светоний сообщает нам вариант этого мифа в виде воспроизведения истории рождения Августа. Однако, сводка всего материала, относящегося к мифу о Кришне, показывает, что эпизод всеобщего избиения младенцев существовал в индийской мифологии задолго до начала христианской эры.

Мне был брошен упрек в том, что я неосновательно утверждаю, будто рассказ о Моисее и о плавучей тростниковой корзинке является вариантом мифа о Горе и его плавучем острове (Геродот, II, 156). Кажется, однако, что мое утверждение достаточно подкрепляется сообщением египетских памятников о местности в Среднем Египте, которая в царствовании Рамзеса II носила название острова Моше (острова Моисея). Таков был первоначальный смысл этого названия. Ученый Бридж, который опубликовал этот факт, («Египет при Фараонах, II, 117»), указывает, что название это могло означать также и «побережье Моисея» Само собой разумеется, что египтяне не стали бы этой местности давать название, знаменующее действительный факт из жизни такого заклятого их врага, каким представляется Моисей по книге «Исхода». Как имя «Моисей» так и рассказ о нем, имеют скорее доеврейское происхождение. Ассирийский миф о Саргоне, очень близкий еврейскому мифу о Моисее, мог быть наиболее древней формой этого мифа, однако, тот факт, что евреи приурочивают действие этого мифа именно к Египту, позволяет думать, что вряд ли этот миф заимствован из другой страны. Слово «Моше» (Моисей), означало ли оно «сына воды» или «героя», было по всей вероятности прозвищем Гора. Корзинка указывает на элемент ритуала рожденного в корзинке божественного дитяти, как это мы видели в мифе о рождении Иисуса. У Диодора Сикула (I, 25) этот миф имеется в варианте, рассказывающем о том, что Изида нашла Гора в воде мертвым и воскресила его. Даже и в этой форме египетский миф является ключом к рассказу о Моисее.