Евангельские мифы

Резюмируя все вышесказанное, мы приходим к следующим выводам. Во-первых, весь рассказ евангелий о распятии мог быть основанным на очень отдаленном от евангельской эпохи факте действительного распятия Иисуса бен-Пандира, который мог стать Иисусом Павла, но который умер задолго до начала христианской эры и от которого не осталось никакой биографии, никаких следов какого-либо учения. Если бы этот Иисус, действительно, был «повешен на дереве», то все же действенных элементов общераспространенного языческого мифа о распятии было бы вполне достаточно, чтобы «повешение» Иисуса преобразилось в «распятие». Во-вторых, независимо от того, существовал ли когда-нибудь Иисус бен-Пандира, был ли он распят или нет, несомненно, что в отношении первоначального обряда евхаристии именно мифическое значение распятия содействовало во всяком случае признанию христианского культа на первых порах. Этому, конечно, способствовало и мифическое значение имени «Иисус» (Иешу-Иошуа), имени древнего солнечного бога. В-третьих, вся ткань евангельского рассказа о распятии является чисто мифической по существу. Тайная вечеря, страсти господни, предательство Иуды, отречение Петра, допрос Иисуса» лжесвидетели, видение жены Пилата, умывание рук, замена Вараввы Иисусом, терновый венец, желчь и уксус, несение креста, надпись на нем, разговор двух разбойников, восклицание: «Боже мой, зачем ты меня оставил!» (цитата из Псалтыри, XXI, 2), выражение «свершилось»; — все это так же мифично, как и рассказ о сверхъестественном затмении, о землетрясении, о разодравшейся надвое завесе храма, о воскресении святых, о восстании Иисуса из каменного гроба. Те детали евангельского рассказа, которые не содержат в себе ничего чудесного, не менее мифичны, не менее лишены всякого исторического значения, чем чудеса. Все они одинаково являются литературными наслоениями почти, наверное, сценического происхождения. Рассматривать их, как исторические детали, столь же бессмысленно и нелепо, как выдавать за подлинно исторический рассказ каких-нибудь «Вакханок» Эврипида.

XXVII. Хитон не сшитый.

Рассказ четвертого евангелия о разделе одежды Иисуса воинами великолепно показывает, конечно, в малом масштабе, как протекает процесс мифообразования в целом. У синоптиков есть лишь рассказ о том, как рабы делили одежды, бросая жребий. Это метание жребия было, по-видимому, обычным правилом при казни. Источником для синоптических евангелий послужило «пророчество» псалтыри (XXII, 18), хотя оно у них и не упомянуто. В четвертом же евангелии рассказ синоптиков получил очень неудачную позднейшую обработку. Там рассказывается о том, как римские воины, разделив на четыре части одежды Иисуса, не стали раздирать его хитона, который был не сшитый, а тканый весь сверху. Кому-то из составителей или интерполяторов 4-го евангелия пришла в голову нелепая мысль подчеркнуть особое свойство иисусова хитона, изобразив дело так, что римские солдаты, одержимые благочестивым намерением осуществить «реченное в писании», разделили на четыре части всю одежду Иисуса, кроме хитона. Абсолютно мифическое событие преподносится таким образом читателю прямо-таки с обстоятельностью очевидца. Весьма вероятно, что рассказ этот основан на религиозной драматической инсценировке. Как и чудо в Кане галилейской, которое тоже приведено в одном четвертом евангелии, миф о не сшитом хитоне имеет специфически языческий характер, хотя представление о таком хитоне существовало у иудеев в дохристианскую эпоху. В Спарте, по словам Павсания, «женщины ежегодно ткали хитон для Аполлона амиклейского, причем они называли то место, где они его ткали, тоже Хитоном». В Элиде тоже ткали каждые пять лет пеплум для Геры, причем существовало особое место, где шестнадцать матрон занимались этим делом. У иудеев первосвященник тоже носил не сшитое облачение, хотя в законе моисеевом на этот счет нет никаких специальных предписаний. Изготовление одежды для божества было весьма почтенным делом, а в некоторых культах эта одежда не только считалась святыней, но и имела какое-то мистическое значение. Но какой бы там характер не имело в позднейшей Греции облачение божества, важно то, что в христианском мифе одежде Иисуса не приписывалось никакого значения и хитон 4-го евангелия стоит совершенно изолированно в евангелиях.