Евангельские мифы

В настоящее время очень трудно установить, имеем ли мы во всех этих системах дело с взаимными заимствованиями или нет. Мы не можем также воспроизвести и порядок, к котором эти возможные заимствования происходили. Однако, наличие идеи священного дерева — креста во всех этих многочисленных культах является доказательством распространенности этой идеи. Аттис, оскопленный юноша, бывший первоначально растительным богом, представляет собой продукт слияния лунного и солнечного культов и перенесения сексуальных атрибутов богини луны на лунного бога (Deus Lunus). С другой стороны то обстоятельство, что поклонение Аттису наряду с его великой матерью происходило в пору весеннего равноденствия, отождествляет его с богом солнца, который как раз в эту пору по представлению верующих снова соединяется с землей и возрождает растительную жизнь. Этот культ был по всем видимостям азиатского происхождения, как, впрочем, и культ Митры, тоже солнечного божества, которое было, однако, не бесполым, а двуполым олицетворением солнца и луны, которое в искусстве изображалось с полумесяцем за плечами, откуда и произошло, как это подчеркивает Фирмик, в действительности, христианское распятие Kructfix. И в его культе мы, насколько можно судить по памятникам, тоже встречаем священное дерево, у подножия которого в день праздника приносился в жертву ягненок, ибо жертва должна была быть «непорочной». Наконец, культ Озириса представляет собой целый комплекс многих мифов, ибо он одновременно является и ночным и дневным солнцем, и луной, и влагой, и Нилом, и семенем и многим другим. Персефона, опять-таки, оказывается «погребенным семенем», которое разыскивается стенающей Maier Dolorosa и которое на некоторое время возвращается к матери, появляясь на поверхности в виде злака, тогда как оно продолжает оставаться под землей в виде семени. Отсюда и возник миф о похищении ее Плутоном и о ее пребывании под землей в качестве царицы Аида.

Мы не можем здесь продолжать полное выяснение значения священного дерева во всех этих системах. В древне-галльской религии культ священного дерева, по-видимому, находился в тесной связи с каннибалистическим причастием, ибо умерщвленные жертвы, предназначенные на сидение, предварительно распинались в храме. Достаточно отметить, что и здесь мы натыкаемся на существование того мифа, который обошел весь древний мир. Даже в древней Мексике мы находим удивительно точную аналогию христианского культа. И здесь священное дерево преобразилось в крест, на котором выставлялось испеченное из теста изображение бога-спасителя. После некоторого времени верующие взбирались на этот крест, доставали оттуда изображение бога, ломали его на кусочки и съедали. Самое название мексиканского креста означало «дерево жизни и плоти». И здесь также изображение на кресте имело какое-то специальное религиозное значение, тогда как один из самых отвратительных обрядов этой системы заключается в том, что жрец, надев на себя кожу специально убитой для этого женщины, становился с «крестообразно» распростертыми руками перед изображением бога войны.