Евангельские мифы

Подлинный смысл символического дерева становится особенно ясным в связи с широко распространившимся в древности аскетическим культом самооскопившегося богочеловека Аттиса, которому вместе с его матерью — девой Кибелой, были посвящены празднества 22-27 марта, совершенно явно указывающие на связь этого бога с весной, началом года, и весенним равноденствием. Во время этих празднеств срубали пихтовое дерево, которое украшалось букетами и венками из гвоздики и относилось в храм великой богини-матери в качестве символа погибшего полубога. После этого его разыскивали с воплями по горам и лесам[84], а затем наступали дни веселья, когда Аттис оказывался, якобы, обретенным. Об Аттисе ходил рассказ, что он был превращен богиней в пихту за свою нецеломудренность. Пихта же, по-видимому, отождествлялись также и с нимфой, которую он, якобы, любил. Юлиан констатирует, что дерево срубалось ежегодно в тот момент, когда во время равноденствия солнце достигало своей высшей точки на небосклоне, При этом совершались обряды, которые отнюдь не должны были быть предметом гласности, которые являлись священным и неизреченным достоянием Галлоса, т. е. кастрированного полубога. Очевидно, пихта символизировала собой отрезанный фаллос, этот жизненный принцип природы и человечества. Мы узнаем от христианского отца церкви Юлия Фирмика, который совершенно непреднамеренно знакомил своих читателей с языческими мистериями, что к срубленной пихте привязывалось изображение юноши, и что обряд с деревом и изображением божества существовал также в культе Изиды, Озириса и девы Персефоны[85]. В таинствах Изиды гробом Озириса служило, по-видимому, выдолбленное пихтовое дерево, а в мистериях Персефоны срубленному «священному дереву» придавался вид девушки. Над этим изображением верующие плакали в течение сорока ночей, после чего изображение сжигалось. Это дает, между прочим, ключ к разгадке родезийского культа Елены Дендриты, т. е. Елены, повешенной на дереве, символизм которого выясняется из мифа о Елене, повешенной в наказание на дереве. Во всем этом мы имеем, несомненно, пережиток древнего ежегодного жертвоприношения, имевшего ритуальный характер. Впрочем, и Гор носил у последователей гностика Валентина название «креста» и спасителя.

Мы имеем здесь, таким образом, знаменитый «Arbor crucis», (дерево страсти)» со всем кругом связанных с ним идей страдания, траура, воскресения и ликования. Аттис становится после своего воскресения «отцом и владыкой», а Озирис остается богом-отцом, творцом и судьей всякой плоти и всякого дыхания в мире, спасителем человечества.

И Дионис, в общем, самый популярный из греко-римских богов в эпоху, непосредственно предшествовавшую началу христианской эры, тоже является богом священного древа, спасителем и жертвой. Одним из его эпитетов было слово «Dendrites», относящийся к дереву. Он имел свои священные столпы, а в Беотии он слыл Edendros — «обретающимся на дереве». Однако в мифе о Дионисе страсти бога не связаны с деревом. Подобно Митре-Дионис является жертвой и подобно тому, как Митра является, во всяком случае, божественным быком, божественным бараном или божественным ягненком, Дионис был также божественным быком, ягненком, бараном. Эти животные чаще всего приносились ему в жертву, в барана же Дионис был, якобы, превращен Зевсом, который хотел оградить божественного младенца от преследований Геры. Согласно одного очень распространенного мифа Дионис был еще ребенком убит титанами, а по различным другим легендам он подвергался преследованиям. В культе Диониса мы обнаруживаем ассоциирование бога исключительно с виноградной лозой. Однако, деревянные изображения Диониса изготовлялись из фаллического фигового дерева, а самого Диониса символизировал иногда и пень этого же дерева. В Египте же Озирису посвящены были все культурные деревья.