Everything I am

Затем он разжигает в камине огонь и призывает скамеечку для ног — она бьет меня по щиколотке, падая рядом с креслом. Однако я не морщусь — боль кажется незначительной в сравнении с… недавней. Наверное, это максимум заботы, на которую способен Снейп — и на которую я никогда не мог рассчитывать. Мир сошел с ума, в очередной раз констатирую я, придвигаясь ближе к огню и устраивая ноги на скамье. Потом поднимаю голову…

Мир не просто сошел с ума. Мир сделал это по всем правилам, сделавшись непредсказуемым, как видения Трелони в хрустальном шаре: у Снейпа в руках шотландский плед. Тот самый?

Я недоверчиво смотрю, как он растряхивает покрывало, держа за углы, а потом шерстяная ткань укутывает меня по плечи. Ботинки я сбрасываю сам, неотрывно глядя в огонь. Совсем как девчонка, ей-богу: почему к глазам второй раз за день подступают слезы?

Но на сей раз от них становится легче, и я откидываю голову на изголовье, опуская тяжелые от непролившейся влаги ресницы. Спать. Он ведь за этим меня привел?

Спать…

Зная, что он недалеко. Что он отгонит моего персонального дьявола, вздумай тот явиться. Потому что между нами есть подобие ментальной ниточки… между мной и слизеринским монстром Снейпом. Которого мне никогда уже не грозит понять.

— Спите, Поттер, — доносится до меня его ровный, без модуляций голос. Холодный, спокойный… сейчас он меня успокаивает. — Я уведомлю преподавателей о вашем отсутствии.

Почти неслышные шаги направляются к двери, и я вдруг раскрываю глаза:

— Профессор Снейп! — я давно не обращался к нему так. Он, по-моему, даже слегка вздрагивает, но оборачивается как всегда бесстрастно:

— Что, мистер Поттер?

Та же официальность. Ну и ладно. Я сглатываю и спрашиваю, пристально глядя на его руку, лежащую на косяке двери:

— Почему мадам Помфри сказала, что вы повели себя по-детски?

Он хмыкает:

— А вы предпочли бы давать отчет о происшествии директору?

Я в ужасе трясу головой, представив «разговор по душам» в кабинете Дамблдора. Да и много ли на самом деле знает обо мне директор? Только внешнюю сторону. Еще недавно мне казалось, что он знает больше всех.

Я гоню эту мысль.

Снейп кивает на мой отрицательный жест:

— Потому я и попросил мадам Помфри сохранить наш визит в тайне от окружающих. Она не была в восторге.

Попросил… Интересно, в каких выражениях? Я ничего не слышал, но вид у врача был крайне недовольный. Жаль, я не узнаю, как Снейп ее убедил.

— Спасибо.

— Ваша вежливость сегодня, Поттер, просто поразительна, — отвечает Снейп насмешливо и вновь готовится уйти. Я кашляю, и он оборачивается вторично:

— Хотите зелье от кашля?

Я не могу ответить вслух, опасаясь нового спазма, и только киваю. Он пересекает комнату, открывает незнакомым словом красно-коричневый шкаф и достает пузырек:

— Выпейте залпом.

Узкая ладонь оказывается перед моим лицом, флакон касается губ — я покорно выпиваю, даже не поморщившись. Все во рту на секунду немеет от холода, а потом першение спадает. Как будто во сто крат усиленный леденец от кашля.

— Теперь спите, наконец. Восстанавливайтесь, — Снейп возвращает склянку на место, запирает шкаф и задерживается у кресла, словно проверяя, не сделать ли со мной что-нибудь еще.

Я выражаю согласие только движением сомкнутых век. Мне еще приходит в голову спросить, не будет ли у нас сегодня занятия по окклюменции. Потом посещает мысль, что зелье, наверное, не только с болеутоляющим, но и снотворным эффектом, как мазь для шрама. Но я не успеваю озвучить своих соображений, потому что засыпаю. Уже во сне мне кажется, что кто-то легко коснулся моего лба. Но поскольку сделать это кроме Снейпа некому, а тому незачем, это мне снится.

* * *

Я просыпаюсь с ощущением, что нахожусь не в гриффиндорской спальне. Несколько секунд я не открываю глаз, пытаясь определить свое положение в пространстве. Я полулежу; кажется, в глубоком кресле. Справа горит камин: до меня доносится потрескивание дров и жар пламени. Мне уютно, как давно не бывало даже в собственной постели.

И где я?

Я поднимаю ресницы и недоуменно перевожу взгляд с кресла, стоящего напротив моего, на каменные стены, по которым разбегаются блики от каминного огня. Окон нет, но если довериться внутреннему чувству времени, уже вечер.

Так. Я в подземельях. У Снейпа. Память возвращается настолько неожиданно, что я вздрагиваю. Волдеморт… Больничное крыло… Я оглох. Торопливо произношу собственное имя, чтобы убедиться, что слух вернулся. Ах да, Снейп же принес какое-то лекарство… или одну из его составляющих, мадам Помфри закапала мне в уши, а потом мы перенеслись сюда по каминной сети. То есть не сюда, а в его кабинет, и я просил Снейпа отвести меня в класс, чтобы я мог подремать, сидя за партой. А он привел меня в свои личные комнаты. Ух ты.

До меня лишь теперь доходит, что я второй раз за последние две недели оказался в апартаментах главы дома Слизерин. Интересно, бывает здесь еще кто-нибудь с нашего факультета, исключая Дамблдора, конечно, но он же директор. Этот май мне точно запомнится надолго. Снейп укрыл меня, велел спать, и я уснул сразу после приема микстуры от кашля.