Everything I am

— Хорошо, — легко соглашаюсь я, подаваясь навстречу. Меня никто этому не учил, может быть, я вундеркинд? Если судить по полученной реакции… Взгляд Снейпа на секунду теряет фокусировку, он глубоко вдыхает, и я повторяю движение.

— Поттер, черт тебя возьми, — шипит Снейп сквозь зубы, а затем на меня обрушивается его язык. И его член. И его руки. Я исхожу стонами, боль мешается с яркими вспышками наслаждения, и вскоре я уже не могу понять, от чего кричу.

— Еще, — молю я, целуя мужчину над собой куда придется, оставляя отметины ногтей, где могу дотянуться.

Снейп несколько раз глухо, мученически стонет в ответ. Он отвечает не словами, а поцелуями, головокружительно-глубокими, и толчки языка во рту попадают в ритм сотрясений тела.

Короткое восклицание, отдающееся во мне, запоминаемое мной навсегда. Признание, что он больше, чем выполнял долг по спасению жизни. Стон, свидетельствующий, что ему хорошо со мной. «О!» — и сотрясающая тело дрожь, и его зубы, впившиеся мне в плечо, и объятие, не размыкаемое долго-долго.

Мой ответный шепот, с головой выдающий бесполезность прививать мне представление о субординации. «Се-еверус…», и руки, обнимающие за шею, не отпускающие даже после того, как все заканчивается.

Мы лежим, слушая, как медленно успокаивается сердцебиение, вдыхая запах друг друга, и я теперь знаю, как пахнет удовольствие, разделенное с кем-то.

А потом мы засыпаем.

Глава 25. Пробуждение.

Я открываю глаза и в первую минуту не могу понять, где нахожусь. Полог кровати поднят, можно осмотреться, но шевелиться лень. Отблески каминного пламени пляшут на потолке, чернильные тени залегли по углам комнаты. Это не гриффиндорская спальня. Здесь нет окон.

Где я?

Тело хранит память о какой-то боли, но она не вызывает опасений; я осторожно поворачиваюсь на бок, поднимаю голову, ища свои очки. Они лежат в изголовье, и я поспешно нацепляю их.

Глаза привыкли к полумраку, и я смотрю на мужчину, лежащего рядом со мной. Он спит, уткнувшись лицом в сгиб локтя, длинные черные волосы разметались по подушке.

Снейп.

Значит, мне не приснилось. Я осторожно вздыхаю и гляжу на него, мечтая разбудить и желая, чтобы он не просыпался как можно дольше.

Это все-таки случилось. Не знаю, как, но произошло, и теперь вздумай кто-нибудь заподозрить меня в сексе с ним, попадет в точку. Но я не испытываю сожаления. Такого секса у меня никогда не было, да я и не смел мечтать о подобном. Вопрос лишь в том, как он поведет себя, обнаружив меня в кровати.

Я вытягиваю руку и провожу пальцами по его обнаженному плечу. Кажется, я все-таки задумался о том, как теперь быть. Сделать вид, что ничего не произошло, боюсь, не получится. Мне было слишком хорошо, чтобы я не хотел повторения.

Невероятно: лежу чуть ли не в обнимку с человеком, которого в прошлом году в это время ненавидел с такой страстью, что немыслимо было предположить, как я сумею удержаться и не убить его, если представится случай. Случаев было предостаточно. Сейчас как раз один из них. Ну что, Гарри?

Снейп вздрагивает так резко, словно над ухом раздался удар гонга, и я торопливо отдергиваю руку, которой бессознательно продолжал водить по его плечу и шее. Растрепанная голова поднимается от подушки, и на меня устремляется взгляд. Каминное пламя не освещает его глаз, они глубокие, темные и кажутся очень мрачными. Я нерешительно гляжу в ответ, не зная, что сказать.

— Как вы себя чувствуете? — низкий спросонья голос не растерял повелительных интонаций, и я хмыкаю, впрочем, без особой горечи:

— Лекарство подействовало. С башни не прыгну.

Он досадливо морщится:

— Я спрашиваю, как вы себя чувствуете после случившегося, а не о том, каковы итоги ваших размышлений о жизни.

О. Вот он о чем. Мне делается неловко, и я стараюсь улыбнуться:

— Не знаю. Вроде нормально.

— Вечно вы ничего не знаете, — сварливо отзывается он, — вставать пробовали?

— Я проснулся десять минут назад.

— Ясно.

Мы молчим, и мне вдруг приходит в голову, что сейчас, вероятно, глубокая ночь. Бесконечный вчерашний день закончился. И я ночую не в Гриффиндорской башне. Забавно получится, если меня не обнаружат поутру в своей постели. Но я не испытываю ни малейшего желания как-то исправлять сложившуюся ситуацию. Может быть, я заночевал у Хагрида. Разве такого не могло произойти?

Я хочу заговорить с ним, но не представляю, как это сделать. Я называл его по имени, дважды он слышал это и не убил на месте, впрочем, нам обоим было… слегка не до того. Я краснею, и Снейп, наблюдающий за моим лицом, фыркает:

— Не думал, что вы до сих пор способны смущаться, Поттер. Перебираете в памяти узловые моменты?

М-да, определенно, назвать его «Северусом» сейчас будет опрометчиво. Даже при том, что мы обнажены и лежим в дюйме друг от друга. Кровать широка, но рассчитана все же на одного. Я вдруг понимаю, что моя ступня соприкасается с его щиколоткой, и думаю, имеет ли смысл отодвигаться. Не буду.

И все же как мне быть?

— Нет, — отвечаю я честно, — решаю, как к вам обратиться.