Евгений Иванович Якушкин (1826—1905)

«Атеней» был кровно связан с «Библиографическими записками». В его редакции мы встречаем тех же лиц, которые составляли «дружеский круг Евгения», но, кроме того, в нем сотрудничали и профессора Московского университета, и многие уважаемые литераторы. Журнал считался либеральным (в хорошем смысле этого слова; вспомним, что накануне крестьянской реформы еще не было решительного разрыва либералов с демократами; так, например, Чернышевский отдал свою программную статью «Русский человек на rendez-vous» в «Атеней»), по в целом его направление было скорее неопределенно демократическим, и на первых порах цензура его не так сильно преследовала, как его более радикального «родича». Однако и в «Атенее» полный текст «Записок» Пущина не мог увидеть свет. Сначала старый декабрист не давал согласия на печатание своих «Записок» в изуродованном цензурными чернилами виде, но затем, очевидно вняв настояниям Евгения Ивановича, уступил. 15 августа 1858 г. декабрист писал Евгению: «Вот Вам, любезный мой банкир, и фотограф, и литограф, и пр., и пр., окончательные листы моей рукописи. Прошу Вас, добрый Евгений Иванович, переплесть ее в том виде, как она к Вам явилась, — в воспоминание обо мне! Печататься не хочу в искаженном виде и потому не даю Вам на это согласия. Кроме Ваших самых близких, я желал бы, чтобы рукопись мою прочел П. В. Анненков. Я ему говорил кой о чем, тут сказанном. Вообще прошу Вас не производить меня в литераторы».^{153} Молодой исследователь, очевидно, объяснил декабристу, какое громадное общественное значение будет иметь такая публикация. Ведь помимо того что «Записки» Пущина о Пушкине сами по себе являются потрясающим человеческим документом, они оказались бы первым произведением декабриста, появившимся на страницах русской подцензурной печати. Этим как бы пробивалась глухая стена молчания, возведенная российской властью вокруг героев 14 декабря.

«Работа» цензуры над рукописью декабриста заключалась в следующем: было вымарано большинство фамилий, изъято несколько интересных отрывков, отсечен конец, где Пущин рассказывает о своей жизни в ссылке и о том, как он узнал о гибели Пушкина.^{154} Более полный, чем в «Атенее», текст записок И. И. Пущина опубликовал много лет спустя Л. Н. Майков в своей книге «Пушкин. Биографические материалы и историко-литературные очерки». В примечании к этой публикации он пишет: «Воспоминания о Пушкине Пущин написал по вызову одного из молодых друзей своего преклонного возраста. Не имеем права назвать это достойнейшее лицо, но не можем не упомянуть о его почине с великою признательностью, ибо он доставил нашей литературе драгоценный памятник».^{155} Таким образом, мы видим, что роль Евгения Ивановича как инициатора написания этих замечательных записок была хорошо известна еще его современникам, но имя его не упоминалось в печати, без сомнения, из-за его неслыханной скромности и нежелания присоединять свое имя к великим именам. Точно так же вплоть до советского времени «Записки» Пущина выходили без предпосланного им посвящения Е. И. Якушкину.