Полный текст «Записок» был напечатан в шестой книге герценовской «Полярной звезды». В пересылке текста, как установлено исследователями, участвовали кроме Е. И. Якушкина П. А. Ефремов и А. Н. Афанасьев. Только в 1907 г., уже после смерти Евгения Ивановича, его сыновьям удалось опубликовать в России отдельной книгой полный текст «Записок о Пушкине». В виде предисловия здесь были напечатаны воспоминания Е. И. Якушкина об И. И. Пущине, написанные еще в конце XIX в. и опубликованные в ярославской газете «Северный край» в 1899 г.{156}
Еще сложнее обстояло дело с «Записками» И. Д. Якушкина, куда более острыми в политическом отношении. В 50—60-е гг. их вообще не удалось напечатать в России и они были переправлены в Лондон, куда их отвез близкий приятель Евгения Виктор Иванович Касаткин. Эти записки были опубликованы А. И. Герценом дважды: в седьмой книге «Полярной звезды» (1861 г.), а затем в первом выпуске «Записок декабристов» (1862 г.). Однако Герцен напечатал только две первые части записок Ивана Дмитриевича. С третьей частью произошла какая-то непонятная история, не до конца выясненная и до сих пор. Касаткин в первый свой приезд в Лондон (конец 1850-х гг.) действительно привез только две части драгоценных записок, доверенных ему Евгением Ивановичем. Вполне возможно, что третья часть еще не была переписана набело. В свой второй приезд (летом 1862 г.) Касаткин, судя по письмам Герцена, привез-таки третью часть рукописей, но почему-то Герцену ее не отдал. Возможно, он хотел напечатать ее сам (как раз в это время он совместно с другими эмигрантами организовал в Берне свою типографию, но она вскоре закрылась). После смерти В. И. Касаткина в 1867 г. рукопись, очевидно, осталась у его вдовы. В письмах Герцена и Огарева имеются сведения об этом. Почему ее все-таки не удалось опубликовать в вольной печати — неясно. Впрочем, эти годы для самой вольной печати были очень тяжелыми, а жизнь Герцена уже близилась к концу… Третья часть была опубликована Е. И. Якушкиным в «Русском архиве» (1870, № 8, 9), да и то только по недосмотру цензуры. Московски]! цензурный комитет разрешил публикацию, считая «Записки» историческим документом о событиях, уже известных публике. Главное управление по делам печати объявило это решение «глубоко ошибочным и вредным», по так как журнал успел разойтись, то никаких мер принять уже было нельзя.{157} Так Евгений Иванович еще раз перехитрил цензуру. Отдельной книгой эти «Записки» он смог выпустить только в 1905 г., на гребне революционного движения. Следующее, полное издание этих содержательных записок было осуществлено уже внуком декабриста Вячеславом Евгеньевичем в 1908 г.Чрезвычайно интересными и немаловажными были публикации Е. И. Якушкина в первой книге бартеневского сборника «Девятнадцатый век» (М., 1872): статья «По поводу воспоминаний о Рылееве», содержащая также обзор важнейших сочинений поэта-декабриста, и «Записки» Н. В. Басаргина. Готовя к публикации «Записки» Басаргина, Якушкин проделал значительную работу по сверке различных данных с воспоминаниями других декабристов. В письме к декабристу Свистунову он просил достать мемуары Розена, необходимые ему для того, чтобы написать «введение к запискам Басаргина».{158}
В 1873 г. на страницах «Русской старины» (т. 7) Е. И. Якушкин опубликовал «Записки Владимира Федосеевича Раевского, написанные им в Сибири в 1844 году, о заключении его в крепость, следствии и суде над ним и его братом в 1822–1827 гг. по подозрениям в участии их в политическом заговоре». В той же «Русской старине» (1872, т. 6) он напечатал статью «Съезд членов «Союза благоденствия» в Москве, в 1821 г.». В 1899 г., уже живя безвыездно в Ярославле, Е. И. Якушкин напечатал на страницах местной газеты «Северный край» свои воспоминания о Батенькове и Пущине.
Часть своих работ, посвященных декабристской тематике. Е. И. Якушкин так и не успел опубликовать. В его бумагах сохранились, например, весьма содержательные замечания на записки («Моn journal») Александра Муравьева, написанные им совместно с отцом в середине 50-х гг. Только уже в советское время они были опубликованы сыном Евгения Ивановича Евгением Евгеньевичем в «Былом» (1924, № 5).