Evgeniy_Ivanovich_Naumov_Smeyuschiysya_Peliken

Присел. Сначала потихоньку заговорили, потом громче. «Зачем пришли?» – мрачно подумал Айван. Ведь у них совсем ничего нет – это сразу видно. А про хорошее и думать не могут. Никогда хорошего не видели. Даже не знают, что это такое. Прислушался к разговорам. Какие-то несуразные разговоры вели собравшиеся.

– У меня хороший сын был, сильный и красивый, – поведал недавно искалеченный медведем Сявая. – Всегда удачлив, много зверя добывал, всю семью обеспечивал. Вот раз на льду охотился. Подул ветер от берега, оторвал льдину, на которой сын сидел, и в море понес. Но потом стих. Вижу я – сидит сын на льдине и с надеждой на меня смотрит, а я на берегу стою. Что делать? Побежал я к Тро, владеющему Средством, попросил, чтобы байдару на воду спустил и сына моего с льдины снял. А у Тро как раз Кумак сидел. Они сказали: нельзя нарушать волю Сверху Сидящего. Куда укажет он, туда и понесет льдину. Сверху Сидящий указал, чтобы льдину понесло в море… Плачем со старухой, совсем ослепли от горя. Может быть, еще вернется сын?

Говорила молодая Кутвенун, жена молчаливого охотника.

– Дети у меня не живут. Как родятся, сразу в верхний мир уходят. Хоть бы одного оставил мне Сверху Сидящий!

– Вот уже который раз невесту берусь отрабатывать, – робко начал один тундровый паренек. Не кухлянка на нем – одни дырки да латки, на штанах шкура словно прожиренная блестит, шерсть давно стерлась. – У Акаки работал, да не пришелся чем-то по душе ему, выгнал, и пропала моя работа. Пошел к Мэмэрэнэну. Этот тоже много заставлял работать, а потом выгнал. Теперь вот у Эмемкута живу. Неужели для того я родился, чтобы бесконечно работать?

– Трех моих дочерей в жены взял Акака, – сказала грубая крикливая Папата, но на этот раз голос ее звучал тихо и печально, – За долги взял, никакого выкупа не дал. Очень ревнивый Акака. Едва домой возвращается, сразу берет торбаса жен, подошви щупает. Если у какой подошвы сырые, бьет ее. Они молодые, поиграть хочется, вот и выбегают из шатра – тяжело все время внутри сидеть. Часто приходят они домой, жалуются мне, а что я могу поделать? Лицо младшей дочери уже черно от побоев стало Говорит она: «Если останусь у Акаки, плохо мне будет. Уж лучше умереть. А еще лучше, если Сверху Сидящий меня заберет, стану я ему верной женой».

– Ге-ге-ге, – заговорил вдруг вошедший кривобокий Тро, – Куда метит – в жены Сверху Сидящему! Этого многие бы хотели! Разве берет он женщин из таких шатров? Он берет только женщин с тремя рисованными полосами на носу! Богатых очень. – Под мышкой он держал маленький черный окорок. Примостился поближе к костру и бережно положил окорок себе на колени.

Как он узнал, что тут люди собрались? Жителей селения всегда удивляло как глухой и полуслепой Тро так хорошо слышит

видит все необходимое и первым узнает о различных событиях. Наверное, поэтому и стал важным человеком.

– Хотите, чтобы сирота попросил Сверху Сидящего за вас? От своих бед избавиться мечтаете? Напрасно это… – он трескуче рассмеялся. – Кто за других просить будет? – Однако сам забормотал том, что стал плохо видеть, не может даже сосчитать, сколько в его леднике окороков. Вот хорошо бы Сверху Сидящий отдал ему глаза какой-нибудь собаки, бегающей по тундре, или глаза никчемного человека. Зачем никчемному человеку глаза? А ему, Тро, владеющему Средством, они очень и очень пригодятся. В подкрепление своей просьбы он нежно гладил захваченный с собой окорок, но потом не выдержал и стал отрезать от него помаленьку, да так и съел весь, – Каждый за себя просит, – закончил он, вытирая жирные руки о свои волосы, – Разве еще за кого-нибудь, кто хорошо отблагодарит потом. Если даст мне Сверху Сидящий но- вые глаза, хотя бы собачьи, принесу я много мяса в этот шатер.

Но так и не дождался хитрый Тро обещания Айвана попросить для него собачьи глаза. Поднялся, вздыхая, и ушел.

Юноша сидел, презрительно усмехаясь, – он никуда не собирался ехать, к тому же злился на многих сидящих здесь.

Альгалик, белоштанный старик, заговорил:

– Один молодой олень Аканныкай очень ловкий и быстрый был, большую силу имел. Но пришел страшный волк Кытгы и сказал: «Готовься, теперь твоя пора. Съем я тебя!» Но олень не оробел и говорит: «Давай состязаться». Позвал на помощь зайца и горностая. Волк быстро бегает, но куда ему до зайца! На бегу зайца никто не догонит, потому и живет он. Отстал от него Кытгы. Тогда говорит он: «Давай бороться!» Раскрыл страшную пасть и на Аканныкая бросился. А горностай ему в пасть мгновенно прыгнул. В желудок опустился и начал его грызть. Завертелся волк от боли, не до борьбы ему. Подумал: «Наверное, заканчивать надо борьбу, чем-нибудь другим заняться». Выскочил тогда горностай, и побежал волк Кытгы куда глаза глядят. С тех пор оленя Аканныкая не трогал.

Вскочил Виютку, один из молодых воинов. Его почерневшее от мороза лицо пылало темным жаром:

– Правильно сказал Альгалик! Не в одиночку Айвану нужно в такой дальний путь отправляться. И если рядом товарищи будут, всегда помогут ему. Если скажет Айван, все вместе пойдем за ним. Скажи, Айван!