Евграф Федоров

Глава двадцать третья БЛАГОСТРОЙНОСТЬ, ИЛИ ГИМН СИММЕТРИИ

Но есть ли в человеческом мире место кротости и приветливости, неизвестно; вот уж двадцать семь лет ему, хлебнул он и дорог, и книжного ума, из армии ушел, из института выгнан; в шестнадцать лет они с Вноровским в придуманный трепет впадали: ах, нам сколько годиков, а что для бессмертья, дескать, предпринято… А теперь двадцать семь. 27. А он никто, недоучка. Встретил ли хоть одного человека, которому поклониться б захотел, подражать которому б тянуло? Нет. Да есть ли вообще во вселенной стягивающая сила, творящая мир сомкнутый, цельнокупный? Нет. Мир разорван, разрознен, рассыпан, разодран. Нет, тысячу раз нет. Но есть мир высокого покоя и пресветлой недвижности, вселенской гармонии и сферической благодати: великий мир расчлененных образов и волшебно-соразмерных фигур, которых рождает СИММЕТРИЯ.

Да, этот-то мир есть — и не он ли из себя источает силу лепки и удержания, и не для этого ли мира Евграф Федоров и приведен на землю, не в нем ли и пребывал он всякую минуту своего двадцатисемилетнего бытия, даже отторгнутый внешне от него на долгие годы внутренней разрывной силой?

Феномен природы, всепроникающий принцип, выступающий как будто только как математическая сочленяющая идея, владычествующая над вселенной всего лишь при помощи геометрического набора осей, центров, углов — Великое Равновесие Мироздания, — хотя само понятие равновесия, выражающее загадочное качество материи, не более как одно из свойств симметрии, так же как, должно быть, и все мироздание; безбрежное Кредо, не ведающее деления на науки, потому что физические поля и химические соединения и биологические волокна пронзены симметрией, и даже живое от мертвого отличается, может быть, всего лишь числом поворотов вокруг оси; но ведь живое и неживое, самая антиномия жизни и смерти не есть ли всего лишь проявление симметрии?

Итак, существует ли более общая космологическая идея? Раз даже прославленная теория относительности не более чем иной аспект теории симметрии?