Эвмесвиль

При сильном утомлении, когда утро застает меня в баре, я вижу этих троих в иероглифическом стиле: Кондор, в центре, — королевский коршун; по левую руку от него — Аттила в образе единорога с серебряной бородой. Только Домо сохраняет еще человеческие черты, хотя, конечно, изменившиеся: он теперь похож на Одиссея, каким его изображали на античных вазах.

О возрасте и происхождении Аттилы я по-прежнему не имею никакого представления. Иногда я причисляю его к мифическим персонажам, что предполагает выключенность из времени. Порой же он напоминает мне некоего графа Сен-Жермена, который хвастался, что владеет эликсиром вечной молодости, и между делом рассказывал, как пировал когда-то с Александром Великим. <…> Мне хотелось бы отнести его к кентаврам — — — потому что в нем нет ничего раздвоенного, а есть, наоборот, двуединство. (Иногда кентавров считают потомством Посейдона…)

Эти впечатления Венатора приводят на память рассуждения Вико о людях Века Героев, воплотивших в божественных и мифологических (героических) образах свои представления о фундаментальных человеческих типах (с. 145 и 352):

Так, Ахилл — это идея храбрости, общая для всех Сильных, как Улисс — это идея благоразумия, общая для всех Мудрых. <…> Например, с Ахиллом, главным персонажем «Илиады», они связывали все свойства Героической Доблести и все чувства и нравы, вытекающие из таких свойств его природы, а именно: обидчивость, щепетильность, склонность к гневу, непримиримость, буйство, которое все свое право полагает в силе, — именно такие свойства собрал Гораций для описания характера Ахилла; а с Улиссом, главным персонажем «Одиссеи», они связывали все свойства Героической Мудрости, т. е. предусмотрительность, терпеливость, притворство, двуличность, склонность к обману, всегдашнюю защиту точного значения слов при безразличии к действиям…

Но еще раньше, до Века Героев, был Век Богов, когда люди, испугавшись молний, впервые поверили в Юпитера — с чего, собственно, и началось человеческое общество, государство (с. 207; выделено мной. — Т.Б.):