Эволюция архитектуры османской мечети

Все исследователи турецкой архитектуры были единогласны в оценке грандиозной постройки в Эдирне как рубежного памятника в истории раннеосманского зодчества, хотя его место относительно этого рубежа определяли по-разному. Ю.А. Миллер сдержанно охарактеризовал Юч Шерефели-джами как «еще один шаг на пути выработки собственных решений в османском зодчестве»⁶⁹; А. Куран этот «шаг» уже назвал «смелым скачком»⁷⁰; авторы «Энциклопедии Османской империи» отметили, что мечеть знаменует переход от ранней к классической османской архитектуре⁷¹. М. Киль охарактеризовал «революционное» здание как «величайшее архитектурное предприятие на Балканах со времен Юстиниана» и присоединился к мнению Н. Певзнера, считавшего, что эта во многих аспектах инновационная постройка так же предопределила развитие турецкой архитектуры в XVI в., как перестроенные аббатом Сугерием хоры аббатства Сен-Дени – возникновение готической архитектуры в Европе⁷²; отправной точкой для будущих классических «больших османских мечетей» назвал Юч Шерефели-джами и Г. Крэйн⁷³. Д. Кубан в «Османской архитектуре» просто выделил отдельную главу «Новый тип улу-джами», в которой речь идет об одном-единственном памятнике, соединившем результаты экспериментов анатолийской, сирийской и мамлюкской архитектуры и оцененном как «зенит» процесса развития архитектуры до взятия Константинополя⁷⁴.

Напротив, Г. Гудвин писал, что мечеть Эдирне особого влияния на того же Синана не оказала и что ее следует рассматривать скорее как кульминацию архитектуры периода бейликов, нежели как начало нового этапа в османской архитектуре⁷⁵. Г. Стерлин, выстраивая концепцию развития продольного пространства османских мечетей, оценил возвращение в Юч Шерефели-джами к поперечной ориентации молитвенного зала как «реакцию», шаг назад в некоей «генеральной линии» формирования турецкой архитектуры⁷⁶.

Следует отметить, однако, что Синан, начинавший свою инженерную деятельность в Румелии и создавший именно в Эдирне мечеть Селимие (1569–1575), которую – по легенде – считал своим наиболее зрелым творением, просто не мог игнорировать имевшиеся здесь культовые здания; кроме того, и в Селимие-джами, и в построенной во время ее возведения в Стамбуле мечети Соколлу Мехмед-паша в Кадырга (1571–1572) Синан использовал опору купола на октагон и гексагон соответственно, вопреки развитию византийских планировок и планов-тетраконхов в его же более ранних работах. Кроме того, Синану пришлось работать и в Манисе, и местная Улу-джами, во многом повлиявшая на мечеть Юч Шерефели, должна была быть ему прекрасно известна.

При подъезде к Эдирне с запада, по Белградской дороге, «главный» минарет мечети, стоящий у северо-западного угла молитвенного зала и давший название всему сооружению, воспринимается как пятый минарет синановской Селимие-джами – уже такое «оптическое» выравнивание разновеликих и разновременных башен двух знаменитых мечетей Эдирне опровергает замечание Г. Гудвина о незначительном влиянии Юч Шерефели-джами на Синана.

Что касается «реакционности» поперечной планировки зала, то говорить о какой-либо нормативности и тем более «прогрессивности» продольной организации пространства в османской культовой архитектуре XV в. не приходится: это характерно лишь для мемориальных мечетей-завие, и то если считать их центральную пониженную ячейку (имитацию двора между айванами) частью молитвенного зала. Османские архитекторы и позже создавали «поперечно ориентированные» мечети, и даже пространства большинства первых больших культовых зданий мечетей новой столицы – Стамбула (мечетей Эйюп, Фатих, Атик Али-паша, Селим Явуз) – не могут безоговорочно быть определены как «продольные».

Вряд ли имеет смысл искать место Юч Шерефели-джами по ту или иную сторону некоего «водораздела», отделяющего раннеосманскую архитектуру от «классического» периода османского зодчества. Мечеть Трех балконов следует считать памятником, консолидирующим достижения раннеосманской архитектуры и создающим композиционную основу для сложения уже в следующие десятилетия нового типа мусульманского здания. Но для появления сооружений подобного масштаба – поистине «имперского», – требовалась достойная его строительная площадка, равно как для окончательного сложения имперской идеологии, соответствовавшей размерам раскинувшегося в двух частях света Османского государства, требовалось знаковое событие. Таким событием стало взятие в 1453 г. находившегося едва ли не в центре турецких владений и всего в 250 км от османского Эдирне византийского Константинополя.

Формирование типа «Большой османской мечети»