Эволюция как идея

Да и сами учения необходимо как-то группировать. Г. С. Зусмановский [2007] предложил интересную группировку учений об эволюции видов, увязав их с психотипами их основателей. Ее надо учитывать, однако в наши дни всё больше внимания привлекает эволюция сообществ и, прежде всего, экосистем. Этим занята ЭКЭ.

Эразмовы и бэровы учения

Для нынешнего понимания биоэволюции удобно разделить традиционные эволюционные учения на эразмовы (организмоцентрические) и бэровы (объект интереса которых — упорядоченность экосистем, а в наше время — и всей биосферы).

В эразмовых учениях (названы в честь Эразма Дарвина) организм создается постепенно (миллионы поколений) таким, каким требует среда; а сходство трактуется как итог родства.

Наоборот, в бэровых учениях (в честь Карла Бэра) новый организм, прежде небывший, создается сразу (в несколько поколений) как комбинация возможностей, заданных законами становления и устройства форм и функций. В этих учениях форма — самодовлеющая сущность, среда — итог взаимодействия организмов, а сходство — итог общности законов онтогенеза (Ч-10, с. 185–189, 350).

Два их главных отличия от эразмовых — признание первичной целесообразности живого и упорядоченности вариантов изменчивости — в качестве двух самостоятельных свойств природы, в качестве ни из чего не выводимых сущностей. Третье отличие бэровых учений от эразмовых видится в стремлении исходить, по возможности, из эмпирических обобщений (отбор таковой не является).

К эразмовым учениям естественно отнести ламаркизм, жоффруизм (у Г. С. Зусмановского он является центральным понятием) и дарвинизм; а к бэровым — номогенез, ЭКЭ и системную динамику Уайтхеда — Янча. Последняя утверждает, что 1) движение первично, а материя и система вторичны; 2) становление системы и ее работа управляются параллельно как сверху, так и снизу [Ч-10, с. 349–350].

Ныне к бэровым учениям добавилась «политическая экология» Г. А. Заварзина [4–12, с. 70, 72]. Этот вариант ЭКЭ странным образом совмещает в себе противоположные направления мысли: ноосферное (по Вернадскому) и заявленное Заварзиным какосферное (от греч. какóс — плохой, неопрятный, негодный, неумелый), которым он в 2003 г. обозначил разрушенную людьми часть биосферы, а под конец жизни — «тенденцию к самоуничтожению вследствие неспособности предвидеть последствия своей деятельности».

В эволюции, как биологической, так и общественной (ее он видел как часть биологической) Заварзин всюду находил господство сообществ (систем). Только в них он и видел объекты эволюции (там же, с. 70, 74). Но возможна ли вообще власть, какая могла бы ограничить какосферу (не говоря уж о создании ноосферы)? Заварзин об этом не рассказал, разве что расточал (лишь в последней своей книге) похвалы православию, аристократии и империи.

В то же время сама идея конца цивилизации как эволюционная проблема заслуживает внимания. Эрих Янч в 1980 г. обратил внимание на то, что в ходе эволюции уменьшаются ее характерные объекты (сперва это размеры галактик, в конце — рефлектирующих особей) и растут размеры ее элементов (сперва это размеры элементарнных частиц, в конце — те же рефлектирующие особи). Янч называл это коэволюцией макро- и микроуровней [Тагйзсй, 1980, с. 94, 133].

Слияние элемента с самой системой означает (этой мысли у Янча нет) конец эволюции в данных понятиях (схему см.: 4–90, с. 218; 4–08, с. 619) и, тем самым, начала эволюции иного типа.

Тезис Янча весьма важен, он фиксирует конец обычной эволюции: с рождением глобальной цивилизации макро- и микроуровень слились: теперь решение малой группы или даже одного человека может радикально влиять на эволюцию в планетарном масштабе. Дальнейшая эволюция людей (если цивилизация Земли не погибнет) должна описываться другими понятиями. (Подробнее см. 4–12.) Тезис еще понадобится нам.

* * *

«При всей своей внешней экологичности (адаптационизм) подход Ламарка — Дарвина оказался антиэкологическим. Приспособление вида к заданной среде — неудачная исходная схема, так как сама среда прежде всего состоит из таких же эволюционирующих видов и потому изменяется не медленнее, а гораздо быстрее, чем может (согласно взглядам Ламарка и Дарвина) эволюционировать вид. В самом деле, одно лишь изменение соотношение численностей (без изменения их генофондов) радикально меняет уловия существования каждого, а ведь каждый вид окружен многими» (4–87, с. 100).

Эразмова идея наглядна исходными допущениями, но отнюдь не наблюдаемыми свойствами. Главное ее допущение — что эволюция есть совокупность процессов приспособления — рушится при стороннем (не связанным априори с признанием приспособления) взгляде на разнообразие. Недавно Иорг Циттлау [2010], биолог-журналист, собрал в одну книгу обширный перечень заведомо вредных свойств животных, и вывод его оказался тот, что допущение о всеобщей полезности свойств ложно.