Эволюция маггла (СИ)

Нимфа с улыбкой наблюдала, как идеально похожие друг на друга блондины сражаются — один выпускал из палочки разнообразные лучи чар, которые не были слишком опасны при попадании — жалящие, парализующие, обезоруживающие, связывающие, оглушающие, а другой защищался и уворачивался. Тот, кто защищался, был настоящим, а нападающий — его доппелем, твердой иллюзией. Лерах не только помогал мальчику в освоении магии, нет, таким образом он сдерживал его, не позволял развиваться самостоятельно. Более того, влияя на его мысли, он не позволял в полной мере раскрыть весь свой потенциал, и когда дух артефактора окреп, то смог бы без особого труда захватить душу и тело мальчика. Стоило освободить Влада от его ноши, о которой он даже не подозревал, как и без того незаурядный разум нашел интересный выход в получении боевого опыта. Чем же он еще ее удивит? Она с нетерпением ждала этого.

========== Часть 12 ==========

В принципе, несмотря на свои недостатки, доппели удовлетворяли моим потребностям. Да, я не мог смотреть их глазами или говорить через них, их заклинания были слабее при тех же вложениях маны, они не были разумны и не могли передавать мне опыт, но один только факт того, что они могли использовать все то, что знаю я, перечеркивал все недостатки. А если в перспективе скопировать кого-то еще, то можно… нет, не обучиться их заклинаниям, все же доппели колдуют совершенно иначе, а потренироваться с другими стилями боя и более сильными, чем я, противниками. Кстати, я немного ошибся, доппели не говорят САМИ. То есть, пока ты их не возьмешь под контроль или не прикажешь им воспроизводить отдельные фразы, они молчат, у них нет разума. Но те же заклинания они произносят, если оригинал не умеет использовать невербальную магию.

Спустя две недели после моего ухудшения прогресса в магии, я, как всегда, медитировал под яблонями, где мне было легче всего восполнять свои силы и входить в транс. Мой старый ушастый знакомый и в этот раз прилег рядом со мной, здесь он мог не бояться хищников. Нимфу я больше не видел, но и в одиночестве мне быть было не суждено.

— Ты снова тут? Ой, зайчик! — воскликнула Апполин и сграбастала серого к себе на колени, где начала его душ… то есть я хотел сказать гладить и ласкать, да. Почему она знала, где я обычно нахожусь? Это потому, что именно она покрывала меня перед Ариэль. — Почему ты такой скрытный? Уходишь ото всех, сидишь тут в одиночестве с закрытыми глазами? Даже тетя Ариэль беспокоится.

— Может, потому что у меня есть секреты? — ответил я вопросом на вопрос. — Мы же уже говорили об этом, и не раз.

— А зачем они тебе, эти секреты? — мило наклонив голову, спросила меня белокурая девочка.

— У всех есть секреты. У тебя ведь тоже есть? Например, кто тебе нравится? — конечно я, но я что, дурак говорить ей это вслух?

— Это другое! — воскликнула она, покраснев. — Просто, тетя Ариэль плачет иногда и говорит, что не понимает тебя.

— Я просто не могу рассказать все, понимаешь?

— А не все рассказать можешь? Чтобы она не плакала?

— Хм, думаю, что могу, — помолчав несколько минут, ответил я. Я никогда не разделял секрет гримуара от своего. Так уж получилось, что я воспринимал его неразрывно с собою связанным. Но действительно, что мне мешает рассказать о переводе, не вмешивая подробности моего рождения?

— Тогда пошли! — выпустив зайца, который сразу дал стрекача, воскликнула Апполин и потащила меня за руку. Точнее попыталась. Ведь без моего на то желания, она меня даже с места не сдвинула.

— Куда?

— Как куда? Рассказывать секрет твоей маме! Чтобы она больше не плакала!

— Нет, это секрет между мамой и мной, — ответил я, поднимаясь и отряхивая одежду.

— Не дуйся, — увидев обидевшуюся мордашку, ответил я. — Я и для тебя найду секрет.

— Обещаешь?

— Обещаю, — мало ли у меня секретов? Найду какой-нибудь и расскажу. Например, что я гречку не люблю, которую впихивала в меня бабушка под предлогом, что она полезна. Фе, гадость.

***

— Мам, — постучался я в комнату Ариэль. — Мы можем поговорить?

— Что случилось, сынок? — заволновалась она, пряча заплаканные глаза. Несмотря на всю свою эмпатию, я думал, что она плачет по мне-Владимиру, а не Владу. Сверхсилы не делают нас сверхлюдьми. Просто ошибки становятся страшнее.

— Нам надо поговорить. Ты, наверное, думаешь, что я странный, постоянно убегаю в лес или сижу в своей комнате. Я должен давно был признаться — в браслете я нашел наследство отца, которое он оставил мне. Я не должен был скрывать его, просто боялся, что ты его отберешь, прости, — протараторил я и показал ей измененные копии перевода за вычетом ритуала Эмблемы. Показать его — все равно что признаться, что я не ее сын. Точнее ее, но… все сложно. Я не могу воспринимать ее как мать, но и как свою девушку или, тем более, жену — тоже. Для меня она что-то вроде доброй подруги. Полная правда не принесет ни мне, ни ей ничего хорошего, только осложнения.

— Ты мой дурачок. Почему же ты раньше не сказал? — она обняла меня с нежностью и любовью. Но почему так тошно стало на душе?