Эволюция маггла (СИ)

— Я же говорю, я боялся, что ты запретишь мне тренироваться, — просипел я от ее крепких обьятий.

— Я знаю, что ты умный. Ты всегда был таким, будто взрослый в теле ребенка, — меня аж током прошибло, насколько близко ее фраза оказалась к истине. — Но знаешь, я даже рада, что ты такой. Я слишком рано оказалась матерью и не знала, как тебя воспитывать. Я думала, вдруг я тебя избалую? Или буду слишком строга. Твоя самостоятельность стала благом для меня. Но в последнее время ты все больше отдалялся, и я подумала, что ты возненавидел меня, — по ее щекам потекли слезы.

— Нет, тебя я никогда не возненавижу. Как можно не любить человека, давшего тебе жизнь? — после этих слов, она заулыбалась, а я будто сбросил еще один многотонный груз с себя. В погоне за силой я забыл, что я не один в этом мире. Что есть люди, которым я дорог. И предать их доверие будет тем еще свинством. Я не хороший человек и готов пойти на многое, если считаю это нужным. Но я и не плохой, по крайней мере, себя таковым я не считаю. С этого времени Ариэль начала тренироваться со мной. Нет, выяснив опасность магии Шумера, она пыталась запретить мне ею заниматься, но я и не показывал самые опасные из своих тренировок. Да и смысл мне запрещать? Я поболее ее опыта и умения в этом имею, что и доказал, помогая ей с выбранными дисциплинами. Которые оказались магией огня и слова, кто бы подумал?

Но если Апполин я и ранее показывал некоторые методы покорения огня, то Патрику я не доверял. Не только потому что боялся, что он сболтнет лишнего, нет. Просто он ребенок, а значит подчиненный. Это я смог заработать у Ариэль авторитет своим взрослым поведением, неуступчивостью, пользуясь ее неопытностью и некоторой наивностью. И то, мне приходилось немало потрудиться для этого. Например, она пыталась меня запереть. Пфф, я демонстративно не слушал эти запреты, аппарируя из комнаты. Благо, что это можно списать на детские выбросы. И Ариэль поняла, что со мной проще договориться, чем угрожать и давить авторитетом, получая только отпор. Можно сказать, что это я ее воспитывал, а не она меня. Однако что насчет Патрика? Не выложит ли он все мои секреты, если у него спросит отец? Я не могу быть в этом уверен. Непреложная клятва? Очень смешно, это клятва не запрещает выложить все, что тебе запрещено говорить, она сначала предупреждает, а потом сразу убивает. А если выяснится, что я заставил детей принять такую клятву… меня линчуют. Или хотя бы попытаются. Именно поэтому я никому не показывал перевод, хотя с Ариэль я переборщил, конечно.

***

— Мам, почему ты просто кидаешься огнем? Он у тебя сильный, гораздо сильнее, чем мой, но ты им совершенно не управляешь, — как я и говорил, большинство тренировок я теперь провожу с Ариэль.

— А как надо? — лукаво спросила она у меня, и я понял, что ей просто нравится, когда именно я ей объясняю. В эмоциях она просто умирает от милоты.

— Я представляю огонь как дикое животное. Если покажешь слабость — он тебя укусит, обожжет. Его нужно выдрессировать, показать, кто тут главный, и тогда он будет вести себя как послушный пёсик, — после этого я специально выпендрился и направил по ломаной траектории сгусток огня в виде махающей крыльями птички. Взрыв был раза в два слабее, чем у Ариэль, но при этом, он был гораздо ровнее. Следствие контроля.

— Ты долго этому тренировался? — задумчиво спросила она у меня. — И почему я не видела ожогов на твоих руках?

— Я был очень осторожен, мам, — не говорить же ей, что несмотря на осторожность, я постоянно лечился из-за неудач? — Я использовал тренировку со свечой. Погоди.

Достав из сумки свечку, я зажег ее одним усилием воли и дал девушке.

— Ты всегда таскаешь с собой свечи? — с подозрением она уставилась на мою сумку.

— На тренировки — всегда, — ну и еще пару кубометров разного хлама. Сумка-то с расширением внутреннего пространства. Далее я «схватил» пламя свечи и заставил его гореть таким же ровным пламенем у себя в руках. — Фокус тренировки в том, чтобы заставить гореть пламя, будто оно до сих пор горит на свечке. Не позволяя ему разгореться, но и не давая погаснуть.

Ариэль повторила действия за мной с пугающей легкостью. Все же, и она на месте не сидела.

— Довольно легко, — сказала она.

— Это только поначалу. Чем дольше оно горит, тем тяжелее поддерживать его в таком состоянии. Верх мастерства — это заставить его гореть, не обращая на него внимания, — я перебрасывал огонек из руки в руку, заставил принять силуэты разных зверей и погасил. Сам же я развел костер и попытался провернуть тот же трюк, что и с яблоней. То есть, понять огонь при помощи йоги. Нет, я не хотел сливаться с ним как с деревом, потому что стихия еще более удалена от человеческого сознания, чем растение. Раньше я бы не решался попробовать, но сейчас есть кому меня подстраховать в случае чего.