Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

Как бы то ни было, иногда все происходит с точностью наоборот[1759]. Ведь не каждый использованный товар имеет такую же ценность, как, скажем, автомобиль. Попытайтесь продать подержанную книгу о Гарри Поттере. На EBay вы найдете целые библиотеки непроданных, подержанных книг. Влияние торговли подержанными товарами на спрос и ресурсы зависит, разумеется, от типа товаров. Большинство одежды сегодня продается по низким ценам, поэтому ее сложно перепродать. Ценность также определяется политикой. Рынки подержанных товаров, как и рынки в целом, – создания политические. Волна секонд-хендов, которая накрыла развивающиеся страны, серьезно мешала продаже новой одежды. Вот почему многие страны в 1980-е и 1990-е годы запретили подобный импорт, тем самым защищая свою текстильную промышленность, хотя рынки в Замбии доказывают, что подержанная одежда все равно находила лазейки. В конце 1990-х годов из-за давления со стороны Всемирной торговой организации (ВТО) многие из запретов на импорт секонд-хенда были сняты, и рынок подержанного, уже, впрочем, не выступая в качестве радикальной альтернативы рынку нового, расцвел в либеральных условиях.

Ремонт – второй способ сохранить вещам жизнь и не позволить им оказаться в мусорном бачке. Об этом мы знаем, как ни странно, поразительно мало. Как и в случае с рынком подержанных товаров, основное внимание здесь концентрируется на текстиле. Многочисленные факты доказывают, что на сегодняшний день ремонт одежды переживает упадок. Кто из тех, кому еще не исполнилось шестьдесят, штопает сегодня свои носки? Не говоря уже о том, чтобы перешить костюм в юбку, как делала матушка Раушенберга. Век швейной машинки – самого востребованного товара длительного пользования в межвоенный период – подошел к концу, по крайней мере для подавляющего большинства жителей западных стран. Не очень понятно, однако, нужно ли оплакивать ее кончину. Шитье и штопанье являлись не только проявлением любви к вещам, но и признаком незавидного положения тех, кто этим занимался. Женский труд мало оплачивался, а дома был и вовсе бесплатным. Когда зарплаты стали расти, ремонт одежды сразу же стал терять свою привлекательность; рост продуктивности и сокращение цен на одежду нанесли ему следующий удар. Пошив одежды превратился из обязательной рутины в хобби, иногда дорогостоящее, и в меньшей степени был связан с бережливостью. Одно крупное немецкое исследование 2001–2002 годов, посвященное использованию времени, обнаружило, что каждый пятый мужчина регулярно тратил полтора часа в день на ремонт какой-либо вещи в доме: отлаживал велосипед, возвращал работоспособность какому-нибудь прибору или занимался каким-либо ремеслом. В соседней Австрии четверть всех опрошенных женщин ежедневно шили и вязали для собственного удовольствия; столько же ходили в церковь и почти столько же прогуливались по магазинам[1760].

Для долгой истории потребительского общества исчезновение ремонтного мастера – феномен современный. Однако оно не является полным. Востребованность ремонтников всегда возрастает с появлением новых продуктов и технологий и всегда уменьшается, когда эти продукты и технологии устаревают и их становится дешевле заменить, чем отремонтировать. Благодаря изобретению автомобиля появились не только роскошные автосалоны, но и грязные автомастерские: в 1967 году последних в США насчитывалось 139 243. В 1950-е и 1960-е годы – эру изобилия – стоимость различных ремонтных услуг выросла в Америке в четыре раза и превысила рост цен в розничной торговле. Люди стали тратить больше денег на новые телевизоры и радио, однако количество средств, которые шли на их ремонт, увеличивалось еще быстрее. К концу 1960-х годов на рынке процветало 45 000 владельцев ремонтных мастерских для электроприборов и 20 000 драпировщиков[1761]. Спустя сорок лет их число в разы сократилось: на каждых четырех мастеров по ремонту телевизора и специалистов по техническому обслуживанию того времени сегодня приходится всего один. То же самое произошло и с ремонтом других вещей. В 1967 году более 9000 американских сапожников по-прежнему ставили набойки. К 2004 году их осталось менее 3000. Благодаря азиатскому экономическому чуду многие ботинки, рубашки, зонты и прочие предметы стали столь дешевы, что относить их к сапожнику или швее больше не имеет смысла. Те, кто встречал мастеров по ремонту зонтиков в Дели или Пекине и задавался вопросом, почему их мастерских не найти в Лондоне или Амстердаме, наверняка догадался об экономических причинах этого парадокса.