Эволюция религиозных верований. Курс лекций (1927–1928)

Точно так же, такой же подход у человека к деревьям. У нас есть множество представлений о деревьях. Греческие дриады в дубе. По-гречески дриада – это женщина, живущая в дубе. И так как дуб неподвижен, то и она должна быть неподвижной, она может показаться из дупла, но ходить между людьми она не может, и это показывает, что это есть живое существо, живущее в дереве и связанное с ним непременно. Точно так же русское представление о вилах и русалках. Русские русалки, или вилы, живущие в воде, равнозначны греческим нимфам. Есть также русалки, или вилы, живущие в деревьях. Помните: «Русалка на суку сидит»[39]. Любопытно, что и у Пушкина было такое же представление о дриаде, что отходить от дерева она не может, ибо это ее дом, и она связана с этим домом так же, как слизняк, улитка, связана со своей раковиной и не может ходить или должна ходить рядом с ней. Такие же точно есть духи, живущие в воде, у греков имеем нимф, у русских – русалок и вил, живущих в воде. Каждая русалка, или вила, или мужской дух воды связаны со своей собственной рекой или ручейком. В этом отношении есть множество чрезвычайно любопытных примеров, которые показывают, как внешняя форма и внутреннее содержание существа еще тесно связаны. Например, когда Ахилл в Троянской войне оскорбил ручей Скамандр, то живущий там речной дух бросился и погнался за ним. Ахилл убегал, Скамандр бежал, и вода за ним. Обыкновенно эти духи показываются из воды по пояс, но не вылезают совсем. Мы видим, что вода и живущий в ней дух могут ходить и бежать на огромное пространство, но все-таки дух с водой неразрывно связан.

Таким образом, мы переходим к духам, живущим внутри больших стихийных вещей: духи деревьев и затем нимфы – духи источников, духи рек. От этих духов есть дальнейший шаг, который идет по пути укрупнения и который должен сочетаться, во-первых, с представлением о живых существах и, во-вторых, с представлением о духах. Эти духи – водяные и лешие. Это уже духи коллективные. Леший – не только дух, живущий в дереве, но дух, живущий в лесах. Это не есть хозяин всех лесов, но каждого данного леса, и в этом лесу он владеет деревьями и живущей там дичью. В другом лесу живет свой собственный хозяин, который там владеет деревьями и собственной дичью. По представлениям русских и туземцев, лешие играют друг с другом в карты и ставят на карту принадлежащую им дичь, и когда один проигрывает, то дичь уходит из его леса и переходит к другому. Таким образом, вы видите, что русский леший – это не есть вообще дух леса, а только данного определенного леса. Точно так же и водяной – это дух данного озера, реки, в которой живет. На греческих изображениях мы видим духов воды изображенными по пояс в воде. Точно так же и у славян, и у финнов водяной дед делается только по пояс, рука, голова и борода, а остальное все в воде.

Таким образом произошли духи лесов, воды и гор. Причем надо сказать, что для охотничьего человека главный интерес представляет его добыча: звери и рыба, и по этому пути происходит укрупнение. Леший, дух леса, владеет дичью, так же и главное, важное для человека животное естественно превращается в старшину животных. Таким образом, есть целый ряд образов самых крупных медведей и других, которые являются лешими, лесными духами. Точно так же и водяной дух. Леший изображается так, что он ходит с дубиной в виде огромного дерева, а другое изображение, что леший – это огромное дерево в виде всякой сосны, и сосну, вырванную с корнем, он имеет как палицу. Первое изображение идет по линии зверей, а второе – по линии деревьев. Водяной дух изображается в виде большой рыбы у русских. У финнов есть представление о водяном, который живет под мельницей. Мы имеем целый ряд рассказов о леших, водяных и всяких других духах, и они всегда сохраняют свое материальное существо. Я приведу целый ряд примеров, которые относятся к русскому и туземному фольклору. Я говорил уже, как проигрывают лешие в карты друг другу и как уходит пушной зверь, так что то, что пропадает белка или лисица, приписывают тому, что леший проиграл лисицу в карты. Эта миграция зверей, к которой до сих пор никто не нашел никакого ключа, под это объяснение подходит.

Причем леших есть два: крупный и мелкий. Крупный – это тот, который ходит с дубиной, другой образ – это медведь, и третий образ – это маленький лесной дух, который идет по пути маленьких существ – духов величиной с палец. Он ходит между трав, он ездит верхом на лосях и оленях. Этот образ существует, с одной стороны, у чукчей и эскимосов, а с другой стороны, в Южной Америке у индейцев. Чукчи говорят так, что если у оленя взлохмачена шерсть, то это значит, что маленький лесной дух ездил на нем. Они называют этого духа «едущим на мыши» и представляют, что мышь – это маленький оленчик.

Так что эти образы идут, с одной стороны, по пути укрупнения, коллективизации образов, а с другой стороны, по пути уменьшения образов, и, таким образом, появляется внутренний образ для какой-то внешней оболочки.