Эволюционер из трущоб. Том 2

Услышав её вопрос, Гаврилов потёр виски, как будто внезапно разболелась голова.

— А кушать мы будем, Елизавета Максимовна, то, что сами приготовим. Вы же умеете готовить?

— Я тебе что, кухарка? — возмутилась мама.

— Если хотите сытно есть и не горбатиться на трёх работах, то да, кухарка, — прорычал Гав.

— О-о-о. Вот и пелвый семейный скандал подъехал, — закатил я глаза, залез на лавку и разорвал коробку сухпайка. — Пока будете лугаться, я поем, если вы не плотив.

Первая банка, какая попалась мне на глаза, была рисовой кашей с мясом. Правда её тут же отобрал Гав.

— Куда ты? Сначала разогрей, потом ешь. Она же мерзкая на вкус, когда холодная. — Спецназовец порылся в сухпайке, взял ещё пару банок и поставил их на печку. В это время мама тайком посматривала на него, стараясь скрывать улыбку.

Десять минут спустя ужин был готов. Гав принёс банки и открыл их, выставив на стол. Сам же брать ничего не стал, дождался пока мы выберем себе блюдо по вкусу, а себе забрал оставшееся. Ну, что я могу сказать? Каша с мясом вполне съедобная. В пансионате кормили куда хуже. Единственное что не понравилось, так это обилие жира. Доев банку, я уделался по самые локти.

Следом я слопал безвкусную гадость под названием галеты. Даже туалетная бумага была бы вкуснее. Хорошо, что кофейный напиток был сладковат и смог смыть изо рта привкус этой трухи. Когда я уже допивал кофе, мама заметила это и попыталась вырвать у меня его, но было поздно, я заправился кофейком до самых краёв.

Мама же поковырялась в банке с пловом, выпила яблочный сок и пошла в спальню. Возникла напряженная пауза. Гав и я уставились на недоеденный плов и синхронно сглотнули.

— Чул, моя половина, — не сводя взгляда с банки, жадно заявил я.

— Проглот мелкий, — хмыкнул капитан и пододвинул плов мне. — Жуй.

Он отвернулся и посмотрел в окно, видать, не наелся, и сейчас собирает всё благородство в кулак, чтобы не объесть двухлетку. Но и мне знакомо благородство. Как и сказал, я съел лишь половину и толкнул банку в сторону капитана.

— Спасибо за еду, — поблагодарил я и пошел следом за мамой.

— Сам печку затопил? — услышал я за спиной.

— С божьей помощью.

— Ох, и язва же ты, — усмехнулся капитан и принялся жевать остатки плова.

Войдя в спальню, я заметил, что мама завесила окно простынёй, которой прежде мыла полы, так как штор здесь не было. Матрас с кровати выкинула, и прямо на деревянный каркас постелила всю одежду, которую нам выдал Гаврилов. Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Будешь спать у стенки или на краю?

— На краю, — без раздумий ответил я и залез на кровать.

На кровати мягко говоря было жестко. Если уж говорить начистоту, то я предпочёл бы заночевать в салоне машины. Да и подушек нет, придётся руку подкладывать под голову, а ещё… Мама нежно притянула меня к себе и обняла. Всё возмущение мигом растворилась в нежности этого момента, и я уснул раньше, чем успел о чём-либо подумать. Поразительно, даже кофе не удержал меня в сознании.

Очнулся я оттого, что мозолистая пятерня зажала мне рот. Это был Гаврилов. Он поднёс палец к своим губам и велел мне не шуметь. Я кивнул и аккуратно слез с кровати, стараясь не разбудить маму. За окном было ещё темно и чертовски холодно. Видать, печка за ночь успела остыть. Я последовал за капитаном и мы тихо, словно мыши, вышли из дома, закрыв за собой дверь.

Я посмотрел на небо. Луна только собиралась уступать место солнцу. Сколько сейчас, четыре или пять часов утра? И какого чёрта он так рано меня поднял?

— Переодевайся, — сказал Гав и протянул мне изрядно поношенный синий спортивный костюм и кеды.

Не желая спорить, я зевнул и напялил на себя новый наряд. В спортивном костюме подмышкой дыра размером с мой кулак, а у кед начала отклеиваться подошва.

— Зачем всё это? — протянул я, зевая.

— На зарядку пойдёшь со мной. Или ты думал, раз уехал из пансионата, то и тренироваться не надо? — спросил Гав.

— Великий Гав обучит меня лемеслу вождения автомобиля? — усмехнулся я, и тут же пришлось уворачиватсья от подзатыльника.

— Хватит зубоскалить. За мной, бегом марш, — тихо сказал Гав, и мы побежали по узкой улочке.

Из покосившихся домов выползали местные жители. Одни собирались на работу, другие вышли, чтобы покормить скотину. И те и другие смотрели на нас, как на идиотов. Бежит двухметровая дылда, а за ним несётся, задыхаясь, мелочь вдвое меньшего размера.

Местные явно не занимались спортом, а лишь пытались не подохнуть с голоду. Поэтому и смотрели на нас осуждающе, мол, «идиоты, с жиру бесятся, что ли?». Мы добежали до улицы Майской, а от неё двинули прямиком к реке Серга. Расстояние составило примерно полтора километра, за это время тело успело прогреться, и я перестал ощущать холод.

— Снимай тряпки. Заплыв против течения, — сказал Гав, когда мы оказались на берегу реки.

— Может, обойдёмся без этого? — нехотя спросил я, так как купаться желания не было.

— Живо, — рыкнул Гав, придавив меня взглядом.