Эволюционер из трущоб. Том 4

На горизонте показалась железнодорожная станция, стоявшая посреди леса. Рядом со станцией не было ни города, ни посёлка, да даже захудалой хижины не виднелось. Впрочем, проблемы была не в этом. Железнодорожные пути резко изгибались и уходили сначала направо, а потом налево.

— У нас скорость триста пятьдесят километров в час. Боюсь не впишемся, — сказал Макар и ткнул пальцем в спидометр.

Глава 11

С каждой секундой машина всё набирала обороты, а стрелка на спидометре обещала через пару минут достигнуть четырёхсот километров в час. Ветер, врывающийся в пулевые отверстия стен, уже не свистел; он ревел, словно дикий зверь. Передние фары локомотива рассекали темноту, а вдали уже алел зарождающийся рассвет.

Мы мчались в неизвестность уже минут сорок. Пару раз даже видели в лучах фар города, но то, что я видел впереди теперь — совсем не радовало. Крутой поворот, подсвеченный фонарями. Судя по всему, мы приближаемся к какой-то железнодорожной станции. Жаль, мы это делаем на чудовищной скорости, из-за чего не впишемся в поворот — и мы покойники.

— Макар! Нужно остановить локомотив! — выкрикнул я и повернул рулевое колесо влево.

Локомотив фыркнул, но продолжил набирать обороты. Зараза! Дёрнул рычаг под рулевым колесом — тот даже не сдвинулся с места. Макар в это время стал без разбора клацать на кнопки.

— Ничего не помогает! — ответил он, и я впервые увидел глаза Макара широко открытыми.

Он был так напуган перспективой крушения локомотива, что его глаза едва не вываливались из орбит.

— Держитесь за что-нибудь! Я дёрну стоп-кран! — завопил Сергей и схватился за здоровенный красный рубильник на стене.

Но как только он потянул его вниз, под днищем локомотива что-то пронзительно затрещало и, судя по звуку, оторвалось.

— Нам конец, — резюмировал Леший. Увы, я не мог с ним не согласиться.

Ситуация и правда была паршивой, если не сказать большего. А хуже всего было то, что времени на размышления не осталось. Поезд влетел в поворот и накренился, готовясь перевернуться в любую секунду. Меня и ребят ударило о левую стену, и мы едва не придавили Прохорова и раненого Остапа. Но потом стало ещё веселее. Локомотив с грохотом опустился на рельсы — и мы полетели в правую стену.

Я, как истинный лидер, врезался в железяку первым. Вроде, приземлился вполне удачно, выставив перед собой руки. Но ребята навалились всем своим весом и впечатали меня лобешником в сталь так, что у меня даже зубы заскрипели. Хорошо, что мы были в задней части кабины, иначе нас просто выбросило бы окно. Хотя что тут хорошего? Поезд снова накренился, но на этот раз ещё сильнее.

— А-а-а! — заорали мы в унисон.

И в этот момент поезд опрокинулся и полетел кубарем с насыпи. Нас швыряло из стороны в сторону, било о приборную панель. Я едва не влетел виском в выступающий стальной угол. Внезапно мы оказались на потолке, а потом рухнули вниз, отбив все потроха. Многотонная махина сделал пять оборотов и остановилась, завалившись на бок.

Мы лежали на стальной стене, усыпанной острыми осколками стёкол. Стонали от боли и пытались понять: жизнь закончилась или ещё продолжается? Осмотрелся по сторонам в поисках Остапа, но перед глазами были лишь пятки Лешего, а сил встать не было. Кряхтя, я погрузился в медитацию и просканировал тело. Кости целы, а вот почки отбиты напрочь. Придётся какое-то время наслаждаться жуткой болью и красными фонтанами.

— Все целы? — спросил я, пытаясь подняться.

— Ефли это нафывается фел, то я ф полном порядке, — ответил Леший, а потом повернулся ко мне лицом.

Теперь мы можем смело сказать, что Леший — это единокровный брат Макара. Глаза заплыли и превратились в узкие щёлочки. Судя по всему, он приложился носом, и теперь ещё долго будет выглядеть, как китайский пчеловод.

— А-а-а. Сука… — прорычал Сергей, пытаясь подтянуть руками левую ногу к себе. — Кажется, сломана кость.

— Не пытайся встать. Сейчас осмотрю, — сказал я. Подполз ближе, разорвал его штанину…

И тут же скривился от увиденного. Жуткое зрелище. По коже ползёт тёмно-фиолетовый синяк, а ещё через неё видна выпирающая кость. Это, конечно, не открытый перелом, но очень близко к нему. Зараза… И как нам быть с двумя ранеными?

— Он не дышит! — послышался панический крик Прохорова. — Миша! Сделай что-нибудь! Я тебя умоляю! Скорее!

Я в два прыжка оказался рядом. Прохоров сидел рядом с Остапом, глаза которого равнодушно смотрели в потолок. Приложил пальцы к сонной артерии. Пульса нет. Дыхания тоже.

— Зажми ему нос и выдыхай воздух в рот! Быстрее! — отдал я приказ, а сам стал делать непрямой массаж сердца.

Положил руки на мечевидный отросток грудины и ритмичными нажатиями попытался завести сердце.

— Давай! Давай! Живи, мать твою! — выкрикнул я, видя, что лицо Остапа стремительно бледнеет. — Не сметь умирать! Это приказ!

Приложил ухо к груди — сердце не бьётся.

— Остап! Не оставляй меня одного! — всхлипывая, попросил Прохоров и вернулся к искусственному дыханию.

* * *

Екатеринбург.

Академия Начальной Военной Подготовки Архарова.