Эвотон: 180

– Нет! – проревел я во всё горло, наблюдая, как суливеец прицеливается в Юву, чтобы произвести выстрел! – Нет!.. – я неизбежно заваливался на спину, превращая свои слова в преступную фальшивку, а себя – в безжалостного наблюдателя. Мои губы проклинали меня, а мозг ненавидел, воображение сжигало и хоронило заживо, а сердце восстанавливало, чтобы уничтожить заново!

Лицо беззащитной Ювы моментально налилось ужасом. Да, её периферическое зрение не различало прицелившихся. Но мысль в её голове заменила глаза: пронизанный сковывающим трепетом взгляд удерживал прощальный фокус на выставленном оружии, которое преданно сжимали женские пальцы на виду у пограничников. Наверное, познавшее тяжелейшую боль кристально чистой, преданной и наивной любви прекрасное создание смирилось со своей участью: пальцы буквально впились в плазму, отвергая все иные варианты…

Внезапно патрийка повернула голову в противоположную от пограничника сторону, послушно сомкнув веки! Причиной послужило появление на её волосах и щеке, повёрнутых к суливейцам, растекающихся кровавых пятен!

– Нет!.. – закричал я без малейшего намёка на покорность. Нет! Без капли сомнения! Нет! Без преступных манёвров для компромисса! – Нет! Юва, милая! Нет! Ты, гнида! Суливеец конченый во все щели! – Юва, основательно обессилев, свалилась на колени, плотно и беззащитно прикрыв щёку и волосы двумя ладонями. – Выжгу вас до одного! Испепелю ваше псевдогосударство придурков беспамятных! – в момент произношения последних слов в моей голове возник нарастающий свист, который тем не менее лишь способствовал сосредоточению жизненных сил в одной-единственной точке – плазме. – Хозяин избавляется от своего дерьма, но я опережу его! – и рука таки подняла на нужную высоту плазменный шок, вместе с моими глазами нацелившийся на ссуку… на ссуку… – Ссу… Шо за чертовщина?!

Пограничника охватили выворачивающие конвульсии: проступившие сосуды лопали один за другим под бурные струи пота и слёз! Лишь эвотонирование способно вытягивать силу с таким беспощадным нажимом, когда жертва остаётся наедине с одним-единственным чувством – потерей души. Многие земляне прозвали его Молотом дьявола, потому что ноющая боль в солнечном сплетении, которая изводит эвотонируемого, бьёт ударами, словно кувалда.

Прежде чем суливеец свалился бездыханным на земную поверхность, из вновь разорвавшегося сосуда кровавым фонтаном забили родники, в полёте трансформирующиеся в шаровидные сгустки, часть из которых разбивались об объятое трепетом тело Ювы. Мертвец грохнулся на землю, и тогда показался сам дьявол с его молотом – абсидеум в тёмном костюме и солнцезащитных очках. Всё как полагается… Всё как всегда…

– За мной! – приказным тоном гаркнул он в нашу сторону.

Я без промедления подбежал к любимой инопланетянке и с жаром обнял её. Юва не противилась моей заботе, но не более… Спустя мгновение мы направились вслед за абсидеумом, который занимал здесь, на границе с наполовину признанной Суливеей, высшую руководящую должность. Окружающие вернулись к своим прежним делам, отпуская пережитое в прошлое. Каждый из них являлся суливейцем, вернувшимся из Формаций. Удивительно: на фоне адского горизонта, до сих пор местами вспыхивающего и клокочущего, возвратившиеся послушно выполняли любые требования как своих богов – абсидеумов, так и их приближённых… Не поднимая взгляда в направлении огня и фальшиво не интересуясь им. Возможно, из-за непоколебимой покорности правителям, принимая на веру апатию как правильный выбор. А может быть, из-за стремления быть похожими на них, навязывая себе лживую, но правильную апатию. Или по причине гнетущего страха, в целом не задумываясь об апатии. Но безусловным являлось то, что у некоторых интерес таки существовал (и совершенно естественным способом), проявляясь чрезвычайно слабо в силу преступного согласия. Такие суливейцы являлись для абсидеумов наиболее приемлемым вариантом послушных исполнителей, но одновременно – и наиболее опасным. А порицание… моментально вычислялось за счёт однородности суливейской массы и безжалостно уничтожалось вместе с хозяином.

– Возвращаются домой из первой Формации, – пояснил я Юве, которая старалась игнорировать моё внимание. – Эксперимент. И довольно успешный, между прочим…

Абсидеум стремительно направлял нас в сторону светлых двухэтажных административных сооружений, построенных на старый манер – без какого-либо намёка на применение современных технологий. Справа, возле небольшого строения, которое предназначалось для прохождения первичных процедур пересечения границы, переступал с ноги на ногу подтянутый и широкоплечий суливеец. В момент, когда абсидеум распорядился, чтобы нас пропустили, я отчётливо услышал деликатно заданный вопрос вернувшегося из Формаций:

– А почему отказано?

«На каком основании отказываете?» – пронеслось в моей голове.

– Необходима справка с историей Эксперимента, заверенная должностным лицом первой Формации, – послышался сухой ответ пограничника, показавшегося в боковом отверстии.