Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.

 В северной Эгеиде, пишет Страбон, орудовали «племена, обитающие вокруг горы Гема и у его подошвы вплоть до Понта: кораллы, бессы, некоторая часть медов и данфелетов. Все эти народности чрезвычайно склонны к разбойничеству, но бессов, которые занимают большую часть горы Гема, называют разбойниками даже сами разбойники».

 Небезопасны были плавания в Кикладах и Спорадах. Жители малоазийского побережья, изучив опыт карфагенян, устанавливали сигнальные вышки, изобретенные Ганнибалом для быстрого оповещения о набегах пиратов на берега Африки и Испании, а также для указания пути мореходам. Эти вышки в какой-то мере исключали по-прежнему практиковавшуюся подачу ложных сигнальных огней. Плиний упоминает, что «зажженные на них в шестом часу дня (в полдень) сигнальные огни видны бывают часто, как известно, в третью ночную стражу (за полночь) на крайних башнях этой линии» (день считался от восхода солнца до заката, ночь - от заката до восхода). Но огни помогали мало. Этолийские пираты терроризировали воды вокруг Пелопоннеса. Они были вездесущи, их банды насчитывали не одну сотню человек. Венцом их деятельности был поход к Кифере, где они захватили корабль Филиппа V, привели его в Этолию и продали вместе со всем экипажем. Этолийские атаманы Букрис, Эврипид, Доримах, Скопас, Дикеарх успешно совмещали пиратские набеги со службой македонскому царю: сегодня они по его поручению на двадцати кораблях в союзе с критскими пиратами блокируют торговлю Родоса, завтра похищают его собственный корабль или, скажем, двести восемьдесят наксосцев для продажи в рабство. И Филипп имел долю в их прибылях и даже сам занимался сбытом награбленного. Война, торговля и пиратство...

 В южной части моря талассократию Родоса оспаривали критяне, образовавшие на своем острове настоящее пиратское государство, прообраз того, какое столетия спустя учредили английские джентльмены удачи на Ямайке. Нехватку людей для широко спланированных операций они возмещали за счет непроданных пленников: им даровали свободу и даже землю, а за это они должны были участвовать в пиратских рейдах без права захвата людей и без доли в добыче.

 Однако в своих отношениях с Критом Родос выбрал не лучшую политику. В начале II века до н. э. он заключил договор с жителями Гиерапитны о совместной борьбе с пиратами и лишении их убежищ. Этот договор дал неожиданные результаты: гиерапитнийцы истолковали его статьи столь же широко, как египетские пастухи-разбойники, и на своих семи кораблях совершенно расстроили морскую торговлю (естественно, больнее всего это ударило по Родосу). В конце концов союзники стали воюющими сторонами.

 И снова на устах у всех Ганнибал. Назревают важные события. Вновь история Востока пишется на Западе.

 В 196 году до н. э. Ганнибал возвращается в Карфаген из Гадрумета, куда он бежал после битвы при Заме, и становится суффетом. Стремясь наладить нормальную жизнь республики, он первым делом объявляет войну коррупции, полностью обновив состав правительства. И тогда карфагенские олигархи, не придумав ничего лучшего, обратились с жалобой на него... в римский сенат! Римляне отнеслись к жалобе чутко. Они потребовали в заложники триста аристократов, все имеющееся оружие и весь торговый флот - в противном случае они ни за что не ручались. Но в конце концов оба сената нашли общий язык. Опасаясь, что этот полководец, покоривший в Италии четыре сотни городов, быстро соберется с силами и опять станет угрожать Риму, римские сенаторы в 195 году до н. э. согласились удовольствоваться выдачей одного лишь Ганнибала. Ганнибал покидает город и отправляется в Коркиру, а оттуда дальше на восток. На родине Элиссы - в Тире он встречается с селевкидским царем Антиохом и становится его советником. В 192 году до н. э. Антиох объявляет Риму войну, и Ганнибал играет в ней не последнюю роль.

 Исход этой войны решился на море. Летом 191 года до н. э. у Мионнеса на западном берегу Малой Азии сошлись флот Антиоха, насчитывавший семьдесят триер и сто тридцать легких судов под командованием родосского изгнанника Поликсенида, и полторы сотни римских квинкверем. Силы были слишком неравны, и Поликсенид не принял бой. К следующему году он располагал уже двумя флотами: один, из девяноста кораблей, был собран в Эфесе, другой, из пятидесяти, вел из Финикии Ганнибал. Была вторая половина лета, дули северо-западные этесии, эскадра Ганнибала продвигалась с черепашьей скоростью...

 Трудно предположить, как выглядела бы вся дальнейшая история Средиземноморья, если бы эскадры Поликсенида и Ганнибала соединились, Этого не произошло благодаря оперативным мерам, предпринятым Родосом. На этот раз, впрочем, победителями были бы в любом случае родосцы: Поликсенид или его противник Эвдам,- и оба они шли в бой под традиционным лозунгом установления равновесия сил и свободы мореплавания.