Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц

Потемкин в бытность президентом Военной коллегии сделал несколько существенных преобразований. Армия получила новую, более удобную для управления батальонную структуру; улучшилось снабжение и медицинское обеспечение; обмундирование из декоративного стало практичным, приспособленным не для парада, а для похода. Знаменитые суворовские марш-броски стали возможны лишь благодаря этим нововведениям. «Завивать, пудриться, плесть косы, солдатское ли сие дело? У них камердинеров нет. На что же букли? Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрой, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдатский должен быть таков, что встал, то готов», – писал государыне светлейший. Самое же главное – солдат начали обучать осмысленному бою, в то время как раньше господствовала прусская доктрина, предписывавшая делать из нижнего чина живую машину.

Изменения произошли и в офицерском корпусе. При Петре дворяне должны были исполнять воинскую повинность так же пожизненно, как рекруты, да при этом еще и поголовно. Подавляющее большинство попадали на военную службу и начинали ее с самого низа, без каких-либо поблажек. Позднее это строгое установление постепенно смягчалось, а Екатерина (на самом деле Петр III, но царица присвоила заслугу себе) окончательно предоставила дворянству свободу: служить или оставаться дома.

Это способствовало повышению качества офицерских кадров, так как теперь военную карьеру выбирали люди, сами этого хотевшие. Тем, кто чувствовал себя в мундире неуютно или плохо справлялся с обязанностями, ничто не мешало подать в отставку.

Был, правда, и существенный минус. Вошло в обычай записывать мальчиков в полк прямо с младенчества, чтобы, войдя в возраст, они попадали на действительную службу уже офицерами, по выслуге лет. Это совершенно извращало смысл петровской военной системы и вводило в армии явственную сословную перегородку. С екатерининской поры из русской армии исчезают солдаты-дворяне; отныне в ней все нижние чины – простолюдины, а почти все офицеры, за вычетом немногочисленных выслужившихся, – дворяне.

«Потемкинские» мундиры. Литография. XIX в.

Наконец, иначе стал выглядеть высший командный состав. Царица-немка еще строже, чем Елизавета Петровна, следила за тем, чтобы все видные посты доставались не иноземцам, а русским. Надо сказать, что от такой кадровой политики армия ничего не потеряла, ибо ко второй половине восемнадцатого века уже вполне сформировалась национальная офицерская школа, чему немало способствовали весьма неплохие учебные заведения, прежде всего Шляхетский корпус, да и солдатская «стажировка» в гвардейских полках, через которую проходили десятки тысяч молодых дворян. У России появились великие полководцы – сначала Петр Румянцев, потом Суворов. Каждый из них имел учеников, которые в начале следующего века победят Наполеона.

В последний период царствования Екатерина позволяла себе нанимать на службу и иноземных генералов, но это были люди именитые и заслуженные, вроде австрийского лейтенант-фельдмаршала князя де Линя или французского адмирала принца Нассау-Зигена.

И все же не следует переоценивать боевые качества екатерининской армии, которая успешно воевала с архаичными турецкими войсками и польскими повстанцами, но в столкновении с европейской армией, притом не самой сильной – шведской – проявила себя не столь уж блестяще. В русской армии имелось множество застарелых проблем, к числу которых относились безудержное воровство интендантов и полковых командиров, привычка использовать солдат как бесплатную рабочую силу, высокий уровень болезней. Французская армия, главный противник в будущих баталиях, содержалась гораздо лучше.

Военный флот после смерти Петра Первого все время находился в запущенном состоянии. Великий царь в свое время потратил колоссальные усилия на то, чтобы получить выход к Балтике и тем самым завести собственную морскую торговлю, но возникает ощущение, что старался он ради иностранных коммерсантов. В новодобытые порты заходили главным образом чужие корабли, привозя свои товары и увозя русские. Иностранцам же, естественно, шел и основной прибыток от этой коммерции, поскольку русский торговый флот не стал (да никогда и не станет) особенно мощным. Поэтому в мирное время тратиться на содержание большой эскадры казалось излишним. Старые корабли простаивали на якоре, ветшали, гнили. Новые спускались на воду нечасто. Тот же шпионствующий шведский посланник Поссе в 1762 году докладывал, что военных судов у России числится довольно много (42 парусника и 99 галер), но все они настолько худы, что вряд ли их возможно отремонтировать, а хороших моряков очень мало и взяться им неоткуда, поскольку русские почти не ведут собственной морской торговли.