Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц

Самым известным эксцессом павловского царствования было дело братьев Грузиновых, двух казачьих офицеров, которых царь, по своему обыкновению, сначала обласкал, а потом, за что-то разгневавшись, подверг опале и выслал на родину, в Донской округ.

Там нашлись доброхоты, написавшие донос, что ссыльные-де позволяют себе «дерзновенныя и ругательные против Государя Императора изречения», в том числе матерные. (Евграф и Петр Грузиновы, кажется, действительно были невоздержаны на язык).

Павел велел произвести следствие. Местное начальство увидело здесь шанс отличиться и развернуло настоящую охоту на ведьм. Кроме братьев были арестованы еще несколько казаков.

Суд был скорым. Осенью 1800 года Грузиновых, которые еще недавно были один гвардии полковником, второй – подполковником, то есть принадлежали к высшей военной элите, приговорили к разжалованию и кнутобитию. Приговор не предусматривал казни, но обоих осужденных засекли до смерти. Расправе подверглись и остальные арестованные.

Узнав о случившемся, Павел пришел в ужас и наказал чересчур ретивых начальников, так что выслужиться им не удалось. Но настоящим виновником этого злодеяния был, конечно, сам царь.

Положим, инцидент с Грузиновыми был случаем исключительным, но жестокость обращения с арестантами и осужденными в эту эпоху становится нормой. Например, при Павле практиковался особый порядок этапирования государственных преступников (а в этот разряд кто только не попадал). Узника лежьмя «запечатывали» в крошечную гробообразную кибитку с маленьким отверстием для передачи пищи и так везли к месту дальнего заключения – иногда по нескольку месяцев. Многих, естественно, не довозили. Павел подобных садистских инструкций никому не давал. Он всего лишь приказывал, чтобы имя и лицо узника скрывались даже от конвоя, а остальное уже придумывали старательные служаки.

Общая атмосфера строгости и всеобщей поднадзорности очень возвысила роль тогдашних «органов безопасности» – Тайной экспедиции. Ее деятельность при Павле чрезвычайно расширилась и активизировалась даже по сравнению с последними годами Екатерины, которая, как мы помним, панически боялась революционной заразы и всюду ее подозревала.

Государственному преступнику дают попить. И. Сакуров

Поскольку Павел желал знать всё, чем занимаются его подданные, о чем они говорят и что пишут, Тайная экспедиция обзавелась сетью секретных и официальных осведомителей. С первыми понятно, они существовали и в прежние времена, однако гласные надзиратели, чуть ли не официально приставляемые даже к очень значительным лицам, были новинкой. Например, во время зарубежного похода к самому Суворову был приставлен особый чиновник немаленького чина «для разведывания об образе мыслей италийского корпуса и о поведении офицеров», дабы затем доносить императору.

Тайная экспедиция не только подсматривала и подслушивала, но и производила сыск, аресты, следствие. Репрессивная машина разогналась до невиданного размаха. По подсчетам Н. Эйдельмана, при Екатерине секретная служба в среднем ежегодно вела двадцать пять дел, при Павле – в семь раз больше. В общей сложности за четыре года в разряд «государственных преступников» угодило около тысячи человек. Поскольку наибольшие опасения у царя вызывало высшее сословие, на него Тайная экспедиция в основном и охотилась. При том, что доля дворян в населении составляла всего один процент, среди подследственных их набралось 44 процента.

Разумеется, гоняясь за вымышленными врагами престола, Тайная экспедиция прозевала настоящий заговор, хоть о его существовании знало множество людей. Но, как уже говорилось, главной задачей «службы безопасности» в периоды государственного запугивания является запугивание, а не безопасность.