«Евразийское уклонение» в музыке 1920-1930-х годов

Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой стройный, строгий вид,
Невы державное теченье,
Береговой ея гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате своей
Сижу, читаю без лампады,
И ясны спящия громады
Пустынных улиц и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотыя небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз,
И блеск, и шум, и говор балов,
А в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов…
И пунша пламень голубой!

IV. Хор. Allegro росо [Довольно оживленно]. Иннокентий Анненский[678]

Желтый пар петербургской зимы,
Желтый пар, облипающий плиты.
Я не знаю, где вы

и где мы,Знаю только, что крепко мы слиты.

Сочинил ли нас царский указ,

Потопить ли нас шведы забыли,
Вместо сказки в прошедшем у нас
Только камни да страшные были.

Только камни нам дал чародей

Да Неву буро-желтого цвета
И[*] пустыни немых площадей,
Где казнили людей до рассвета.

V. Ария. Баритон. Andantino con moto [Андантино с движением]. Тютчев[680]

Глядел я, стоя над Невой,
Как Исаака-великана
Во мгле морозного тумана
Светился купол золотой.

Всходили робко облака

На небо зимнее, ночное,
Белела в мертвенном покое
Оледенелая река.

О Север, Север-чародей,

Иль я тобою очарован?
Иль в самом деле я прикован
К гранитной полосе твоей?

VI. Дуэт. Сопрано, тенор. Allegro [Оживленно]. М. Кузмин[681]

Как радостна весна в апреле,
Как нам пленительна она!
В начале будущей недели
Пойдем сниматься к Буасона.

Любви покорствуя обрядам,

Не размышляя ни о чем,
Мы поместимся нежно рядом.
Рука с рукой, плечо с плечом.

Сомнений слезы не во сне ли?

(Обманчивы бывают сны!)
И разве странны нам в апреле
Капризы милые весны?

Les parties VI et VII se jouent sans interruption [Части VI и VII исполняются без перерыва].

VII. Хор. Pesante е risolute [Тяжело и с решимостью]. Анна Ахматова[682]

Тот август как желтое пламя,
Пробившееся сквозь дым,
Тот август поднялся над нами,
Как огненный Серафим.

И в город печали и гнева

Из тихой Корельской [sic!] земли
Мы двое, воин и дева,
Студеным утром вошли.

Что сталось с нашей столицей,

Кто солнце на землю низвел?
Казался летящей птицей
На штандарте темный[*] орел.

На дикий лагерь похожим

Стал город пышных смотров,
Слепило глаза прохожим
Дыханье пик и штыков.

И серые пушки гремели

На Троицком гулком мосту,
А липы еще зеленели
В таинственном Летнем саду.

И брат мне сказал: «Настали

Для меня великие дни.
Теперь ты наши печали
И радости[*] одна храни…»

Как будто ключи оставил

Хозяйке судьбы[*] своей,
А ветер восточный славил
Ковыли приволжских степей…

VIII. Соло и хор. Allegro moderate [Умеренно живо]. [Александр Блок][686]