Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков

Подобно тому, как Троцкий являлся автором теории «перманентной революции», Сталин являлся автором теории непрерывных заговоров. Она вытекала из хронического чувства неуверенности Сталина перед лицом классовых врагов внутри страны и империалистов за границей. Это чувство, по-видимому, было единственным искренним движением его души. Благодаря ему Сталин стал главным движителем всеобъемлющего террора, никогда не испытывавшего жалости и угрызений совести. Очень трудно назвать число заговоров, обнаруженных НКВД против Сталина, его окружения, социализма и т. д. Во всяком случае, такого числа заговоров не было за всю историю правления Рюриковичей и Романовых. Память сохранила лишь самые громкие из них, так как большинство заговорщиков судили «тройки», иногда заочно, без оглашения дела в печати. Заговоры позволяли Сталину устранять неугодных, порождали в народе чувство законного гнева против предателей и чувство сопричастности к делам правления. Заговоры делали Сталина защитником завоеваний Октября, олицетворением справедливости и борьбы за правое дело, сплачивали вокруг него партию, армию, НКВД и, разумеется, народ. Как и НКВД, который теперь работал лично на него, заговоры были гениальным изобретением вождя.

Первый опыт Сталин приобрел в Шахтинском деле, когда шефом ОГПУ Северного Кавказа Евдокимовым Ю. Г. в марте 1928 г. был раскрыт «контрреволюционный заговор» горных инженеров, работавших в г. Шахты. В письмах, направленных из эмиграции бывшими владельцами шахт заговорщикам, Евдокимов усмотрел «подрывные инструкции», хотя тайного шифра к письмам разгадать не смог. В это время на шахтах произошел ряд несчастных случаев из-за разгильдяйства персонала, пьянства рабочих и нарушений техники безопасности. Таких случаев происходит много и в наши дни. Когда Менжинский выразил сомнения в заговоре и дал Евдокимову две недели на разгадывание шифра, тот обратился непосредственно к Сталину. Сталин добился от Политбюро того, что ему лично было поручено разобраться в этом деле. Под его присмотром ОГПУ состряпало обширный международный заговор, направляемый из Парижа, Берлина и Варшавы. На апрельском 1928 г. Пленуме ЦК Сталин поведал соратникам о крупном заговоре международных капиталистов, в котором «шахтинское дело» было лишь звеном большой цепи. В трактовке Сталина это звучало так: «Было бы глупо полагать, что международный капитал оставит нас в покое. Нет, товарищи, это неправда. Классы существуют, и существует международный капитал, и он не может спокойно смотреть, как развивается страна, строящая социализм. Раньше международный капитал пытался свергнуть советскую власть с помощью прямой военной интервенции. Эта попытка провалилась. Теперь он пытается и будет пытаться в будущем ослабить нашу экономическую силу с помощью невидимой экономической интервенции, не всегда явно, но вполне серьезно организуя саботаж, планируя всевозможные „кризисы“ в той или иной отрасли промышленности, тем самым обеспечивая возможность будущей военной интервенции. Все это неотъемлемая часть классовой борьбы международного капитала против советской власти. О случайностях не может быть и речи».

Суд над саботажниками происходил 18 мая — 15 июня 1928 г. под хрустальными люстрами Дома Союзов. Побывавшие на суде 100 тысяч рабочих, крестьян и школьников вынесли убеждение, что «классовый враг среди нас» и он не дремлет. 11 главных саботажников были казнены, шестеро, давших нужные ОГПУ показания, помилованы. Перед этим газеты два месяца раздували психоз, требовали бдительности по отношению к «буржуазным специалистам» и выдвижения на руководящие посты рабочих. В первом судебном шоу Сталин опробовал взаимодействие всех участников ансамбля — следователей, судей, обвиняемых, газетчиков и зрителей. Результат соответствовал замыслу вождя.

В 1928–31 гг. под контроль ОГПУ было взято свыше 1 250 000 «буржуазных спецов», 138 000 из них отстранены от работы, 23 000 причислены к «врагам советской власти» и ликвидированы, либо лишены гражданских прав. Чисткам способствовали еще три шумных процесса: о заговоре профессоров, заговоре Промпартии и заговоре Союзного бюро меньшевиков. В первом из них, объявленном 22 сентября 1930 г., ОГПУ обнаружило «контрреволюционное общество» из 48 профессоров, агрономов и руководителей пищевых предприятий, виновных в умышленных срывах продовольственных поставок. 24 сентября газеты объявили о расстреле всех 48 заговорщиков.