Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны

Помимо ряда поручений, вроде сигнализации самолету, чтобы летчик мог засечь местоположение лагеря, Ирина имела задание: разыскать и убить секретаря райкома партии Фильковского и членов бюро райкома.

– Почему именно Фильковского? – спросил Рысаков шпионку.

– Вы наивны, молодой человек. Наша задача – срезать голову, а без головы и дух из вас вон, – нагло ответила эта подлая тварь.

Спустя некоторое время, когда я встретил Фильковского и рассказал ему историю с Ириной, он сказал:

– А что другое можно ожидать от врага? Немцы способны на любую гнусность и провокацию. Вывод из всей этой истории один: нужно усилить нашу бдительность…

Надо сказать, что засылка немцами в отряд шпионов и разоблачение их сильно подействовало на настроение некоторых наших партизан. «Кому верить?» – говорили они.

У самого нашего командира, человека молодого и горячего, все эти истории со шпионами вызвали болезненную подозрительность, и он решил, во избежание неприятностей… не принимать в отряд новых людей. Во время операции, когда люди освобожденного села изъявили желание вступить к нам в отряд, Рысаков отказался с ними разговаривать. В другой раз на основании непроверенных данных он не только не принял женщину в отряд, но и нанес ей тяжелое оскорбление. Поведение Рысакова взволновало Фильковского: такими поступками можно было подорвать авторитет партизан в глазах населения.

Секретарь райкома созвал партийный актив отряда.

– Можем ли мы, партизаны, огульно брать под подозрение советских людей? – начал он свою речь.

Он был очень возмущен, но не повышал голоса. Спокойно, здраво анализируя явления, он излагал свою мысль, и выводы его будили в партизанах чувство возмущения против всего, что порочит отряд, против всего, что могло бы ослабить кровную связь партизан с населением.

– Тебя партия оставила здесь для того, – говорил Фильковский, обращаясь к Рысакову, – чтобы поддержать в народе силу духа в столь тяжелое для него время, поддержать в нем веру в наше правое дело и поднять на борьбу с фашизмом, а что делаешь ты? Ты заносишь руку на самое дорогое в нашей стране – на советского человека. Враг, пользуясь нашей беспечностью, забросил к тебе пару шпионов, и ты уже струсил, перепугался и все перепутал. Но враг только этого и добивался. Он оказался хитрее тебя, хотя совсем уж не так хитер, как это тебе кажется. Партия никому не позволит порочить партизанское движение, и тем более губить его. От кого ты хотел отгородиться? От своего советского народа!

Рысаков сидел на передней лавке. Худое лицо его покрылось краской стыда, он внимательно слушал эти жестокие, но правильные упреки. В своем слове Рысаков искренно признал свою ошибку. Фильковский заявил:

– Я верю, что смелый и мужественный командир Рысаков приобретет недостающие ему сейчас качества подлинного партизана-большевика, опирающегося на народ, живущего едиными мыслями и чувствами с народом…

Так личным примером в боях и большевистским словом воспитывал людей наш комиссар Фильковский.

Партизанские врачи

В феврале 1942 года, в дни, когда наш отряд начал создаваться, все мы жили в одной землянке. Рассчитана она была, как я об этом уже говорил, всего на 30 человек, но располагалось в ней более ста. Ночью в землянке была такая духота, что керосиновые коптилки и каганцы тухли. В результате этой тесноты появилась вшивость и, как следствие ее, – сыпной тиф.

Эпидемия валила с ног одного партизана за другим, и это для нас было страшнее, чем окружение немцев и их многочисленные карательные экспедиции.

Когда к нам перешли врачи, «переправленные» Ириной, мы немедленно организовали санитарную службу. Бывшие военнослужащие, работавшие с первых дней войны в полевых госпиталях, все три женщины-врача – Унковская, Тодорцева, Темкина – привыкли к различным тяготам военной жизни, и обстановка, которая создалась в отряде, их не смутила. Наоборот, мне иногда казалось, что тяжелые бытовые условия, отсутствие элементарного санитарного режима только подстегивали их, побуждали к более энергичным действиям.

Врачам помогали две медицинские сестры и несколько санитарок. Возглавляла санитарную службу в отряде Лидия Унковская. Однако, несмотря на все усилия коллектива медицинских работников, пресечь эпидемию не удавалось. Лидию Унковскую, а вслед за ней и одну медицинскую сестру свалил тиф. Вся тяжесть работы пала на плечи Любы Тодорцевой и Стэры Темкиной. Было ясно, что пока мы не улучшим бытовые условия и не ликвидируем скученность, победить сыпняк не удастся.

– Взяться за строительство нового жилья и изолятора для больных, разгрузить общую землянку – это единственная возможность погасить вспышку эпидемии, – говорили Тодорцева и Темкина. К такому выводу пришел и райком партии.

Мы понимали, что рытье новых котлованов, даже при наличии тола, задача нелегкая. На это пришлось бы потратить не меньше недели, а сколько новых жертв возьмет сыпняк за неделю? И мы решили перевезти в лес несколько готовых домов из ближайшей деревни.