Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи

В городе Александровске Екатеринославской губернии полиция наладила печать собственных воззваний «Ко всем истинно русским людям»‚ призывая население вооружаться вилами и косами, подниматься против «революционеров‚ социал-демократов и жидов». Эти воззвания распространяли среди крестьян‚ а потому их текст был прост‚ доходчив, содержал совсем уж невероятные сведения: «На этих днях изверги рода человеческого ранили царя-батюшку нашего‚ который от горя уже успел поседеть». Один из создателей прокламаций сообщал в департамент полиции: «Я убежден‚ что эти воззвания благотворно повлияют на крестьян, удержат их от насилий над помещиками».

Министры были, как правило, против погромов‚ однако в Петербурге нашлись влиятельные лица‚ которые подталкивали толпу на грабежи и убийства. В особой записке‚ составленной по поручению С. Витте‚ было сказано: «Создалось вполне твердое убеждение‚ что все эти погромы… провоцировались и направлялись одной и той же рукой‚ и притом рукой властной… чтобы не дать осуществиться обещаниям манифеста». Товарищ министра внутренних дел генерал Д. Трепов (тот самый‚ что издал приказ по армии: «Холостых залпов не давать и патронов не жалеть») располагал особыми полномочиями‚ миллионами рублей из секретного фонда‚ и многие были уверены‚ что именно он стоял за вдохновителями тех погромов.

«Трепов не был погромщиком по любви к сему искусству… – писал Витте в «Воспоминаниях». – С легким сердцем он относился только к погромам «жидов»; а разве он один так относился к сей кровавой политической забаве? А Плеве разве был против того‚ чтобы в Кишиневе‚ Гомеле и вообще хорошо проучили жидов? А графы Игнатьевы разве не питали те же чувства?.. Когда мне самому приходилось государю указывать на недопустимость подобных действий‚ государь или молчал, или говорил: «но ведь они‚ то есть жиды‚ сами виноваты»…»

5

Это были дни хаоса, дикого остервенения‚ практически повсюду беспорядки выливались в жесточайшие еврейские погромы. «Во главе «бунтовщиков»‚ – отметили в правительственном расследовании‚ – народ всегда видел евреев‚ которые благодаря своей исключительной впечатлительности‚ нервности‚ легкой возбудимости и страстности являлись наиболее видным элементом митингов‚ манифестаций и забастовок‚ хотя на самом деле‚ быть может‚ представляли меньшинство среди других участников сборищ и шествий». Погромы, как правило, начинались одинаково: по улицам проходили демонстрации в поддержку октябрьского манифеста, навстречу им шли колонны с царскими портретами и иконами; столкновения между ними перерастали в драку со стрельбой, а затем толпа кидалась на еврейские дома и магазины.

Первая телеграмма о погроме пришла на другой день после опубликования царского манифеста; каждый час телеграф приносил новые известия с мест событий. Нежин: «Всю ночь и день продолжается разгром еврейского имущества. Много раненых. Есть убитые…» Ростов-на-Дону: «Картина разрушения не поддается описанию… Много убитых‚ раненых‚ особенно евреев…» Саратов: «Сердце обливается кровью и руки цепенеют от ужаса… Число убитых и раненых пока не выяснено…» Золотоноша: «Город уничтожен и сожжен антиеврейским погромом‚ голодают пятьсот еврейских семейств‚ ради Бога – немедленную помощь!..» Тирасполь: «На глазах начальника станции‚ начальника патрульного отряда и массы публики… солдаты били евреев-пассажиров штыками и прикладами‚ а служащие станции – инструментами… Когда поезда ушли‚ оказалось десять убитых‚ в том числе трое детей…»

Поводом к погрому в Киеве послужили слухи‚ будто евреи подожгли монастырь, вырезали монахов, взорвали пороховые погреба возле города. В правительственном расследовании отметили «близкое к попустительству бездействие» войск и полиции. Полицмейстер Киева «спокойно и сочувственно смотрел на происходившее» и отвечал поклонами на приветствия погромщиков. Генерал-лейтенант Бессонов‚ ответственный за охрану Подола‚ населенного евреями‚ «стоял во главе громил и мирно беседовал с ними: «Громить можно‚ – говорил он‚ – но грабить не следует»…» Со слов свидетелей, Бессонов заявил: «если бы он захотел‚ погром закончился бы в полчаса‚ но евреи приняли слишком большое участие в революционном движении и потому должны поплатиться».

Разбой продолжался три дня‚ с утра до позднего вечера; к ночи погромщики расходились по домам‚ а наутро с новыми силами принимались за дело. Громили дома бедняков на окраине Киева, громили богатые еврейские магазины в центре города; подвергли разгрому особняки барона Гинцбурга, братьев Бродских и других; в еврейском училище разрушили всё, вплоть до мраморных лестниц и железных перил. Киевский еврей свидетельствовал: «Погромщики врывались в дома, вытаскивали оттуда не только имущество, но и избитых, окровавленных людей, от которых требовали прочесть молитву или показать царский портрет. В квартирах оставались трупы убитых… Наш дом был осажден толпой, но… живший в одной из квартир священник поклялся на кресте, что «жидов и бунтовщиков против царя в этом доме нет»…»