Еврей в хорошем смысле этого слова. Биографическая повесть в трёх частях и двух приложениях о юности, дружбе, любви и многом другом

В жизни много различных резонов,
Но никак не пойму, в чём секрет —
Я терпеть не могу всех пижонов,
С самым главным дружу много лет.

Мы вместе посмеялись, после чего он развёл руками и сказал: «Вот такой я человек, принимайте, какой уж есть». Вот, принимаем, что делать, друг же. И как же хорошо, что вторая часть фразы О. Бендера не перенеслась на Сёмино потомство. Конечно, это было бы немного сложновато, поскольку у него три замечательных дочери. Думаю, что и сам Сёма этому сильно рад.

Глава третья: про интеграцию в действии

После того как у каждого из нас появилась своя «мать-кормилица», а в переводе на латинский «альма-матер», нам достаточно быстро стало понятно, что общаться с одногруппниками, а еще лучше с одгогруппницами друзей не менее интересно, чем со своими. В каждом ВУЗе и в каждой группе всегда находились девушки, которым не хватало «нормальных» парней.

Надо сказать, что гендерный состав учащихся в разных институтах был сильно неоднороден. В моём электротехническом это было примерно 60 на 40 в пользу парней. На Сёмином факультете, хоть он и был педагогическим, парней тоже хватало, поскольку, напомню, там готовили преподавателей труда и рисования. А вот у Славика в «торговом» была, что называется, засада: из 25 человек в группе парней было только трое.

Именно в этот замечательный во всех отношениях коллектив и понесли нас ноги в первую очередь. Стояла, как сейчас помню, ранняя осень, и одна из Славиных одногруппниц предложила отметить у неё начало учёбы, как бы сказали сейчас, – устроить вписку. Самой собой, Славик спросил: «А не хотели бы милые дамы пригласить для приятного, так сказать, времяпрепровождения двух моих школьных друзей?» Как вы понимаете, с учетом изложенного в предыдущем абзаце предложение было встречно на ура.

В назначенное время мы с какими-то бутылками стояли с Сёмой у заветных дверей. Здесь надо сделать небольшое отступление и сказать пару слов о костюме Сёмы: на нем опять было что-то ярко-ослепительно-броское, венчали всё это, как обычно, апельсиновые штиблеты. Кроме того, Сёма принес с собой гитару. Излишне говорить, что весь комплекс этих мероприятий лишил шансов на малейшее внимание девушек не только меня, но и всех трёх местных «аборигенов».

После этого сильно описывать события данного вечера не имеет смысла, но обязательно нужно отметить, что главным его итогом стал выбор Сёмой предмета его, как выяснилось, «смысла жизни» на ближайшие четыре года. Звали этот смысл Наташей, сейчас уже об этом можно. Была она стройной блондинкой с родинкой а-ля Синди Кроуфорд. Еще у неё был не очень сильный, но приятный голос, а её хитами были песня «Крылатые качели» и почему-то песня Мери из «Пира во время чумы», может быть, помните, там еще были такие слова: «Было время, процветала в мире наша сторона. В воскресение бывала церковь Божия полна…» В общем, репертуар довольно странный, если не сказать больше, но Сёма млел, когда подыгрывал ей на гитаре.

Описывать четыре года этой всепоглощающей, всеразрушающей и прочей страсти не имеет смысла. Скажу просто: всё было о-о-очень непросто. Был у них секс или нет – точно не знаю. Скорее всего, был, поскольку Сёме того периода было, как говорится, проще дать, чем отказать. Итогом всего было не то четыре, не то пять подач заявлений в ЗАГС (тут Сёма точно не помнит, да и не суть), но, к сожалению или к счастью, не сложилось. И остался Сёма холостым еще на пару лет, о чём, я думаю, не пожалел ни разу.

И если Наташа возникала в нашей компании, что называется, спорадически, то есть время от времени, то вот один из двух товарищей Славика «по счастью» учебы в такой группе стал полноправным членом нашего коллектива. Причем «членом» с большой буквы «Ч», потому как любил он «это дело» едва ли не больше нас, всех вместе взятых… ну, уж точно не меньше. Звали его Юрчик. Именно Юрчик, а не Юра или уж тем более Юрий. Поясню почему, причин было две: первая – он был настолько шебутной, что некоторые воспринимали Юрчика как производную от слова «юркий». Вторая причина была еще более на поверхности – это его рост, только встав на три или даже четыре кирпича, он оказывался примерно одного роста со Славиком. Сам Юрчик, кстати, любил при девушках называть себя маленьким сексуальным котёнком. И, в принципе, ему это определение прям подходило.