Еврей в хорошем смысле этого слова. Биографическая повесть в трёх частях и двух приложениях о юности, дружбе, любви и многом другом

Можно еще много чего написать про Юрчика: про то, что родился и вырос он в Нахаловке (такой район есть в любом российском городе, может быть, за исключением двух столиц) со всеми, как говорится, вытекающими; как воровали со Славиком клубнику у соседей на Юрчиковой даче, чтобы было на что выпить; как они же пошли на рекорд и решили выпить по десять литров пива, а Юрчик после пяти пополз на четвереньках выливать свою кружку в унитаз, но был перехвачен и пристыжен Славиком, после чего взмолился и Славику пришлось допивать еще и его дозу – не выливать же, в результате чего рекорд получился абсолютным и, думаю, что теперь уже и недосягаемым; как рассказывал о придуманном им способе возвращения потенции «после того, как…» – «а я после этого Антонова „Белый теплоход“ включаю, и у меня снова встаёт»; как он познакомился со своей будущей женой и влюбился, как радовался, что у той нет месячных и можно сексом заниматься без пауз, и как Славик рассказал ему, от чего они пропадают… Вот такого бойца получила наша команда благодаря студенческой интеграции.

Кстати, именно Юрчик переименовал меня из Алексея в Леонида. Как-то раз друзьям надо было срочно известить меня об очередном мероприятии, связанным уже не помню с чем, но с чем-то, видимо, очень интересным. А поскольку голоса Сёмы и Славы были хорошо знакомы моим родителям, звонить доверили Юрчику. «Алё, а Леонида пригласите, пожалуйста», – сказал он, когда трубку взяла моя мама. «Здесь такого нет», – удивлённо ответила она и повесила трубку. Мои одноклассники ржали в голос, когда Юрчик рассказывал, что он был уверен в том, что Алексей и Леонид – это одно и то же. В общем, то мероприятие я пропустил, но с тех пор сначала для прикола, а потом уже и привыкнув, близкие мне люди стали звать меня Лёней, Лёнчиком, Леонидом (нужное подчеркнуть).

Глава четвёртая, в которой объясняется, что «губит людей не пиво…»

И вот, когда мы уже все втроём стали студентами (говорю «втроём», потому что Аркаша учился фактически на казарменном положение, лишь изредка получая увольнительные по выходным и праздникам), случилось поистине историческое событие, значение которого трудно переоценить. Мы стали активно выпивать пиво и, удивительное дело, сильно полюбили этот процесс!

Вообще-то, у студентов практически каждого института была своя пивнушка. Так у «электриков» и «торгашей», то бишь у нас со Славой, – это была «Шайба». У «строителей» и «связистов» – бар «Восход». Он считался самым элитным, так как в нем были сидячие места и… кружки, тогда как в «Шайбе», начиная курса с третьего, все пили из пол-литровых банок (зато в общагах почти в каждой комнате был набор этих самых кружек). У «железнодорожников» и «медиков» была «Мантышница» – совершенно мерзкий павильон, зимой к тому же с абсолютно жёлтым снегом вокруг. У «университетских» в академгородке было кафе «Поганка», названное так из-за того, что здание снаружи напоминало гриб. Вот, кстати, «педагоги» оказались в этом плане обделены, у них подобных заведений я что-то не припомню. Но Сёма на эту тему особо не переживал, и вы сейчас поймете почему.

Часто посещать такие заведения было накладно, поскольку пиво там стоило дороже раза в полтора, а то и в два, разливного пива. И вот его-то студенты в основном и потребляли. Брали его либо в трёхлитровые стеклянные банки (таким образом, у нас уже тогда было «баночное» пиво), либо в десятилитровые канистры, которые были большим дефицитом и которые мы всеми силами стремились достать. Чаще всего канистры у нас были из полипропилена, но гораздо большей популярностью и уважением пользовались металлические, в которых пиво не приобретало «пластмассовый» вкус. К тому же после долгого употребления канистры сплав, из которого они были сделаны, натуральным образом растягивался из-за постоянного давления газиков в пиве. В результате емкость её увеличивалась на один, а то и два литра. Такие канистры в наших общежитиях «не задорого» давали напрокат.

А вот употреблять этот волшебный напиток нам зачастую было негде: дома – родители, в общагах – «хвосты». И тогда мы шли куда? Правильно, в баню. Спасибо Эльдару Александровичу, который дал нам отличную подсказку своим фильмом. В итоге 31 декабря случалось у нас чуть ли не каждую неделю, благо было это не очень накладно, билет стоил копеек двадцать, а литр разливного пива – тридцать. Так вот, баня эта была в 5 минутах ходьбы от корпуса, где учился Сёма. Очень, как вы понимаете, удобно: поучился, пошёл помылся, ну и, соответственно…