Еврейские народные сказки. Том 3. Сказки евреев арабских стран

Не связаны со странствиями в пустыне радуга, демоны, агнец Авраама и клещи. Все эти вещи, созданные в пограничное время, вследствие этого и сами являются «пограничными» или магическими.

Слова «устье колодца» не имеют четкой отсылки к конкретному отрывку из библейского текста и поэтому могут интерпретироваться неоднозначно. Это может относиться к конкретному колодцу в пустыне, колодцу Мирьям или к любым другим колодцам, в связи с которыми в библейском тексте появляется фраза «устье колодца» [16]. Это может также иметь отношение к любому появлению колодца. В отличие от дождевой воды, вода в колодце считалась первозданной, оставшейся под землей после акта творения [17].

В постбиблейской литературе встречаются альтернативные традиции о колодце Мирьям, и в них иногда изменяются его место и функция. Тосефта (Сота 10:11) интерпретирует отсутствие в нем воды после смерти Мирьям как исчезновение колодца. Эта традиция приписывается р. Йосе, сыну р. Иегуды, танаю конца II в.н. э. (ВТ, Таанит 9а).

Согласно другой традиции, колодец продолжил странствие по пустыне вместе с народом Израиля [18]. И, наконец, третья традиция танаев, которая, вероятно, претерпела редактуру в IV в.н. э., представляет собой компромисс между первыми двумя: согласно ей, колодец сначала исчез, а затем появился снова [19]. Когда израильтяне поселились в Палестине, колодец был сокрыт в Средиземном море, и увидеть его можно только с горы Кармель (ВТ, Шабат 35а; в Мюнхенской рукописи вместо Средиземного моря — Тивериадское озеро). Согласно другой традиции, колодец был сокрыт в озере Кинерет, а воронку, которая обозначает место сокрытия, можно увидеть с вершины горы Ешимон (пустыня, пустошь) [20]. Спрятанный в озере Кинерет, колодец имеет лечебные свойства, и если слепой случайно попадает в его воды, то становится зрячим (МР, Бемидбар 18:22), а человек, страдающий от кожного заболевания, от которого же страдала и Мирьям (Числ. 12:10–15; Втор. 24:9), излечивается (МР, Лев. 22:4; МР, Когелет 5:5).

Эти представления получили свое отражение в комментарии Раши (1040–1105) на Вавилонский Талмуд (Шабат 35а; Псахим 54а; Таанит 9а), но в Средние века с историей о колодце Мирьям произошли дальнейшие изменения: границы расселения евреев расширились, и колодец вместе с ними ушел в изгнание. Однако он покидал свое привычное место лишь в шабат, по окончании шабата его воды возвращались к месту своего сокрытия — в озеро Кинерет, в страну Израиля. И все-таки каждый, кому посчастливилось успеть зачерпнуть воды из колодца до истечения шабата, мог использовать ее в лечебных целях. Согласно традиции, нельзя набирать и пить воду из колодца Мирьям в сумерках при окончании шабата, поскольку в эго время она становится мертвой: по истечении шабата наступает конец отдохновения, и водам колодца нужно снова возвращаться туда, где они обычно пребывают [21]. Однако с XI по XIII в. это представление, наоборот, породило массу желающих испить именно в это время суток.

Подобно представлениям о других святых и мифических местах в Галилее, представление о колодце Мирьям оказалось очень живучим в среде цфатских мистиков. Сам р. Хаим Виталь отмечает в конце «Вступления 37: Могилы святых людей в Цфате и недалеко от него» в книге «Шеар га-Гилгулим», что «когда идешь по берегу озера Кинерет к горячим источникам Тверии, почти что посередине пути, на берегу, где много пальм, прямо напротив башни, той, что стоит на вершине горы, находится колодец Мирьям» [22]. Лечебные свойства воды из колодца Мирьям присутствуют также и в других версиях этой сказки.

«Зогар» в Цфате

В последние два-три года жизни р. Ицхака Лурии он и его ученики воссоздали в Цфате тот удивительный мир, в котором жил Моше бен Шем Тов де Леон (ок. 1240–1305) в Кастилии (Испания), когда писал книгу «Зогар». Для Ицхака Лурии и его последователей Цфат и его окрестности — места, где похоронен р. Шимон б. Йохай, которому Моше де Леон приписал свое сочинение, и где, согласно традиции, находятся могилы многих других танаев, — стали отдельным замкнутым миром, расположенным на Святой земле, где они могли оживить былые времена с помощью текста Зогара.

1 Werblowsky, R. J. Z. Joseph Karo: Lawyer and Mystic (Philadelphia: Jewish Publication Society of America, 1977), 122.

2 Azulai, H. Y. D. Seifrei Shem ha-Gedolim, Va’ad le-Hakhamim [Имена великих…] (Ed. I. A. Ben-Ya‘akov. Vilna: Romm, 1852), 52b-53a; Tamar, D. Ha-Ari Па-Kadosh: Arba Meot Shanah le-Petirato [Святой Ари: Четырехсотое- тие1 // Essays and Criticism in Judaica (Ed. D. Tamar. Jerusalem: Mass, 1973), 33–37; Tamar, D. Reshito shel Ha-Ari be-Mitsrayim [Детство га-Ари в Египте] // Mehkarim be-Toledot ha-Yehudim be-Eretz-Yisra’el uve-Artzot ha-Mizrah (Ed. D. Tamar. Jerusalem: Mossad ha-Rav Kook, 1981), 70–85. Популярная легендарная биография га-Ари: Avida [Zlotnik], Y. The ‘Miraculous Stories’ of Sason Hai Castiel [A Popular Version of Shivh.ei ha-Ari] (ивр.) // Sefunot 2 (1958), 1«3-127.